Тебе, Победа!
Шрифт:
– Не мешать высадке! Отойти от посадочного узла! Последнее предупреждение!
Из-за броневика выехал мотоцикл с тремя полицейскими и покатил к посадочному блоку; полицейский из коляски вопил в мегафон:
– Пассажиры - влево! Пропустить этап!
И из шахты, подгоняемы свистками караульных, угрюмой нестройной колонной повалили каторжники в наручниках. Подъехали два "ворона", из них полезли местные охранники в серых беретах, и в этот момент несколько оборванных, изможденных мужчин, волоча за собой узлы с каким-то барахлом, рванулись вдоль колонны каторжников в посадочную шахту. Возникло
Йон только успел схватить Реми и Клю за руки и рывком оттащить к перилам вдоль стального настила посадочного терминала. Мимо них плотной стеной, распространяя запах немытых тел, перегара и чеснока, повалили оборванцы, вопя:
– У нас билеты! Месяц сидим! Посадку давай! Нас на посадку давай! У нас билеты!
Оглушительно взвыла сирена, и тут Йон до дрожи выпукло вспомнил точно такую же переделку: декабрь сорок третьего, планета Мордор, он - специальный корреспондент "Экспансии" - бежит во весь дух впереди огромной толпы демонстрантов, пытавшихся штурмом взять тюрьму, а сзади лупят и лупят пулеметы, и кругом валятся люди, которым пули крупного калибра разрывают спины и затылки...
– Ложись!
– во весь голос гаркнул Йон, дергая Мартенов за руки. Они кубарем скатились под настил терминала, и в ту же секунду над залом грянули пулеметы - аж уши заложило. Через перила с диким воплем перелетел человек и рухнул головой вниз в трех метрах от них; его ноги в грязных солдатских бутсах резко дернулись, едва не достав коваными каблуками до спины, и бессильно упали. Это был один из давешних мужичков в зеленом, и он был мертв. Крупнокалиберная плазмогенная пуля, при вылете из ствола пулемета обратившаяся в комок перегретой плазмы, пробила его насквозь.
Клю едва не вырвало. Реми, которому и самому уже случалось убивать своих врагов, только зубы сжал. Йон снова схватил их за руки.
– Вон туда! Вдоль настила! Пригнитесь!
– почти неслышно в общем грохоте закричал он.
Рев и вой сотен людей, грохот пулеметов и завывание сирены яростно сотрясали зал прибытия. Пробежав несколько десятков метров - пулеметная очередь осыпала их раскаленным щебнем и серой бетонной пылью - они свернул куда-то, проскочили, все еще пригибаясь, под какой-то лестницей и внезапно очутились в широком коридоре, перегороженном обшарпанными, но явно пуленепробиваемыми прозрачными дверями. Йон ткнулся в них - дверь открылась. Они вошли.
За дверями адский грохот и крики были совсем не слышны. На них уставилось несколько десятков глаз.
Клю поспешно одернула куртку и дотронулась рукой до парика - не съехал ли.
Перед ними был широкий коридор, перегороженный обычным постом регистрации - они оказались позади поста, и четверо полицейских обернулись к ним со своих мест. За перегородкой виднелись какие-то мужчины, женщины и дети, вглядывавшиеся в них.
Один из полицейских, коренастый, плотный блондин, встал, подошел к ним
– Сержант Гутман, - не очень разборчиво проговорил он.
– Документы, пожалуйста.
Долго изучал из билеты, паспорт Йона и студенческие карточки Мартенов, и наконец спросил:
– Почему здесь выходите, а не через терминал? Там что, опять беспорядки, что ли?
– Да, сэр. Еще какие, сэр, - отозвался Йон.
Сержант выглянул в зал. Пулеметы уже затихли, но сирены, свистки и вопли говорили сами за себя. Полицейский повернулся. Видно было, что нарушаются какие-то правила, но в то же время скандалить сержанту вовсе не хотелось. Он поколебался, переглянулся со своими - и вернул документы.
– Можете выйти здесь. Тут, собственно, визовой пост, но ладно... идите. Там, дальше, автостанция. Только автобусы теперь не ходят.
– Спасибо, господин сержант.
– Йон сделал незаметное движение, и в руке полицейского оказалось нечто. Тот, нахмурившись, поднял ладонь, осмотрел полуцехин и пробурчал: "ну, зачем это...", однако монету спрятал.
– Поймаете попутку, скажете, от капитана Гутмана.
– Полицейский улыбнулся.
– Это брательник мой. Он в транспортной полиции замначальника управления. От него они кого хочешь хоть в то полушарие свезут.
Йон как можно благодарнее улыбнулся.
– Спасибо.
– Да не за что. Книжку-то я вашу читал, господин Лорд, - вдруг добавил полицейский.
– Хорошая книжка. Ну, идите.
Йон, Реми и Клю вышли через основной проход поста; толпящиеся вокруг люди расступились, то ли со страхом, то ли с уважением провожая их глазами.
– Миранда Лахути, - выкрикнул полицейский из-за стойки.
– Здесь я, здесь, - к стойке рванулась какая-то женщина с крохотным мальчиком на руках.
– Вам предоставляется выездная виза, - крикнул полицейский. По толпе пронесся взволнованный, завистливый гул. Лорд и Матрены выбрались из толпы, и тут наперерез им бросилась светловолосая, крепкого сложения девушка в джинсах и черной, прямого кроя кожаной куртке.
– Господа, подождите. Господа!
Йон хотел было идти дальше, но Клю дернула его за рукав:
– Ну подожди!
Девушка подбежала к ним. Ростом с Реми и такой же комплекции, она обвела путешественников взглядом и сказала:
– Господа, помогите мне выбраться отсюда. Мне не дают выездную визу.
Йон хотел было спросить, какое, собственно, к этом у отношение имеют они, ну тут за рукав его дернул Реми:
– Йон. Мы должны помочь.
Клю взглянула на брата. Глаза Реми, устремленные на светловолосую незнакомку, сияли, но губы были плотно сжаты, и все лицо выражало решимость. Клю перевела взгляд на Йона. Тот был в растерянности.
– Йон, - как можно мягче сказала Клю.
– Йон, милый. Мы должны помочь.
Йон с отчаянием перевел на нее глаза.
– Я вас-то не знаю, как вытащить из всего этого. Ну хорошо. Идемте, барышня. Багаж есть?
Девушка молча встряхнула рюкзаком, висевшим на плече.
– Зовут-то вас как?
– Ирам Талахвиэ.
– С Ашдола, - полувопросительно сказал Йон.
– Да. Как вы догадались?
– У вас астлинское имя. Ну, идем. Ирам, вы не знаете, где консульство Конфедерации?