'Тебя, как первую любовь' (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)
Шрифт:
А. Герцен:
Пушкин как нельзя более национален и в то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растет, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, - в нем нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической
Его муза - не бледное существо, с расстроенными нервами, закутанное в саван, это - женщина горячая, окруженная ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные.
В. Бенедиктов:
...Помню я собранья
Под его гостеприимным кровом*
Вечера субботние: рекою
Наплывали гости, и являлся
Он - чернокудрявый, огнеокий,
Пламенный Онегина создатель,
И его веселый, громкий хохот
Часто был шагов его предтечей;
Меткий ум сверкал в его рассказе;
Быстродвижные черты лица
Изменялись непрерывно; губы,
И в молчаньи, жизненным движеньем
Обличали вечную кипучесть
Зоркой мысли. Часто едкой злостью
Острие играющего слова
Оправлял он; но и этой злости
Было прямодушие основой
Благородство творческой души,
Мучимой, тревожимой, язвимой
Низкими явленьями сей жизни.
[* Речь идет о В. А. Жуковском.]
Н. Чернышевский:
...Значение Пушкина неизмеримо велико. Через него разлилось литературное образование на десятки тысяч людей, между тем как до него литературные интересы занимали немногих. Он первый возвел у нас литературу в достоинство национального дела, между тем как прежде она была, по удачному заглавию одного из старинных журналов, "Приятным и полезным препровождением времени" для тесного кружка дилетантов. Он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель. Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти еще приготовляется Пушкиным.
И. Гончаров:
Пушкин громаден, плодотворен, силен, богат; он для русского искусства то же, что Ломоносов для русского просвещения вообще. Пушкин занял собою всю свою эпоху, сам создал другую, породил школы художников...
В Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках, как в Аристотеле крылись семена, зародыши и намеки почти на все последовавшие ветви знания и науки.
В. Сологуб:
Теперь, когда стремлений злоба
Не знает, где искать добра
Проснись, поэзия! пора,
Чтоб Пушкин выступил из гроба!
И. Тургенев (Речь при открытии памятника А. С. Пушкину в Москве):
Сияй же, как он, благородный медный лик, воздвигнутый в самом сердце древней столицы, и гласи грядущим
А. Майков:
Пушкин! Ты в своих созданьях
Первый нам самим открыл,
Что таится в духе русском
Глубины и свежих сил!
Но, юнейшие в народах,
Мы, узнавшие себя
В первый раз в твоих твореньях,
Мы приветствуем тебя
Нашу гордость - как задаток
Тех чудес, что, может быть,
Нам в расцвете нашем полном
Суждено еще явить!
Ф. Достоевский:
Не понимать русского Пушкина - значит не иметь права называться русским. Он понял русский народ и постиг его назначение в такой глубине и в такой обширности, как никогда и никто.
А. Островский:
Пушкиным восхищались и умнели, восхищаются и умнеют. Наша литература обязана ему своим умственным ростом. И этот рост был так велик, так быстр, что историческая последовательность в развитии литературы и общественного вкуса была, как будто, разрушена, и связь с прошедшим разорвана... Поколение, воспитанное исключительно Пушкиным, когда сознательно оглянулось назад, увидало, что предшественники его и многие его современники для них уже даже не прошедшее, а далекое давнопрошедшее. Вот когда заметно стало, что русская литература в одном человеке выросла на целое столетие.
Л. Толстой:
Чувство красоты развито у него до высшей степени, как ни у кого.
Чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы для его исполнения. Мы читаем у Пушкина стихи такие гладкие, такие простые, и нам кажется, что у него так и вылилось это в такую форму. А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко...
Г. Плеханов:
...Пушкин прежде всего такой поэт, для понимания которого необходимо покинуть отвлеченную точку зрения просветителей. Просветителю трудно понять Пушкина. Вот почему Белинский часто несправедлив к нему, несмотря на все свое замечательное художественное чутье.
В. Соловьев:
Пушкинская поэзия есть поэзия по существу и по преимуществу, - не допускающая никакого частного и одностороннего определения. Самая сущность поэзии, - то, что собственно ее составляет, или что поэтично само по себе, - нигде не проявлялась с такою чистотою, как именно у Пушкина...
Поэзия может и должна служить делу истины и добра на земле, - но только посвоему, только своею красотою и ничем другим. Красота уже сама по себе находится в должном соотношении с истиной и добром, как их ощутительное проявление. Следовательно, все действительно поэтичное - значит, прекрасное - будет тем самым содержательно и полезно в лучшем смысле этого слова.