Тебя уволят, детка!
Шрифт:
– М-м-м… да хоть Кирюху. Он был самым красивым в классе. А еще я помню, как он на День Валентина попросил меня передать тебе открытку и при этом очень очаровательно краснел, – друг немного помолчал и добавил мечтательным голосом, – он был секси.
Я закатила глаза, хоть и понимала, что Ромарио этой реакции не увидит.
Открытки, плюшевые мишки, записки… в свое время я их даже коллекционировала.
Когда Ден выболтал всем о наших неудавшихся отношениях, и прежде влюбленные ухажеры стали смотреть на меня другими глазами, я собрала всю эту мишуру,
– В том-то и дело! – напомнила я. – Они все только и могли, что краснеть при мне! Господи, да я однажды поцеловала твоего Кирюху в щечку. Уже не помню, за что. Думала – в обморок грохнется. Я нравилась им лишь на расстоянии, как картинка! В глубине души они все боялись меня!
Только Ден не боялся. Он считался хулиганом и паршивой овцой в нашем классе, поэтому я ни капли не удивилась, когда на прямой вопрос: «Хочешь?» он без тени сомнения ответил: «Хочу». У Наташки был взрослый парень, который забирал ее после уроков на мотоцикле, у меня – только толпа краснеющих одноклассников, поэтому пришлось срочно делать сладкий лимонад из кислых лимонов.
– Да. У нас был класс фриков, – Ромка заржал.
Я лишь слабо улыбнулась.
– Знаешь, а я ведь тоже один раз поцеловал Кирюху в щечку, – сквозь смех признался друг. – Мы с ним как-то самые последние в раздевалке после физкультуры задержались.
– Ты меня просто сейчас убиваешь, Ромарио. И как он отреагировал?
– Тоже очаровательно покраснел.
Теперь уже и я не удержалась от смеха.
– Вот видишь! Там не из кого было выбирать!
Еще немного поржав с Ромкой, я положила трубку. Взгляд волей-неволей вернулся к бабуле. Да, повспоминали прошлое, посмеялись, но проблема-то не решена! Я не хочу всю жизнь оставаться в компании чужой старушки!
Единственное решение, которое приходило на ум, меня не радовало.
Я просто не могу сама искать встречи с Деном! Не после вчерашнего.
Я была уверена, что прямиком от меня он отправился к своей подружке и затрахал ее до смерти. Если, конечно, способен хоть кого-нибудь затрахать.
Впрочем, весь боевой настрой поутих, когда пришлось принимать душ и приводить себя в порядок в тесной компании с бабулей. Моя гордость существенно пострадала. Существеннее, чем прошлым вечером, когда Ден засунул меня под ледяную воду и наблюдал, как трясусь от холода.
Чтобы прикрыть разбитые ноги, я выбрала брючный костюм. Мешки под глазами пришлось замазывать на два раза, и все равно результат не показался идеальным. Волосы собрала в гладкий «хвост», потому что времени на укладку уже не оставалось.
Ровно в одиннадцать я припарковалась на стоянке для сотрудников возле своего банка. Похмелье не отпускало, поэтому, здороваясь с коллегами, старалась дышать в сторонку. Все-таки, ходить в клубы среди рабочей недели – это гадство.
Как и просил директор, сразу отправилась к нему в кабинет. Бабуля семенила сбоку, и я заметила, что
Андрей Васильевич попивал кофеек перед монитором компьютера. Когда я постучалась и вошла, он как раз делал глоток, слегка прищурившись от горячего пара, которым исходил напиток. Лысая макушка отражала солнечные лучи, падавшие из окна. Я с трудом подавила улыбку.
Крепкий бодрящий аромат разливался по кабинету. У меня в желудке заурчало. С утра слегка мутило после вчерашнего, поэтому я пропустила завтрак, а теперь голод дал о себе знать.
– Присаживайся, – сказал начальник, отставляя чашку.
Я послушно опустилась в одно из кресел. Бабуля застыла у стеночки.
– Вика, я знаю, как отчаянно ты держишься за свое место… – начал он.
– Это работа моей мечты, Андрей Васильевич.
– Но сейчас как раз то время, когда ты должна проявить лояльность к компании.
Ну вот, приплыли. С какого, простите, черта я должна это делать? А компания не хочет проявить лояльность ко мне?
– Я всегда ставлю интересы компании выше собственных, – произнесла я, скромно опустив глаза.
– Мне кажется, ты выкладываешься не на сто процентов, – продолжал гнуть свою линию директор.
– Вы правы, – вздохнула я, – стараюсь делать свою работу на сто десять.
Это было дерзко, но на моей должности ценились люди, умеющие держать удар.
Как назло, бабуля оживилась. Я покосилась на нее, пытаясь понять, что происходит.
– Куда ты смотришь? – удивился Андрей Васильевич.
– А? Э-э-э… – я натянула равнодушную мину, – никуда.
Он осуждающе покачал головой.
– В последнее время не вижу большого прогресса в твоих делах…
Старушенция продолжала занимать мои мысли помимо воли. Я улучила момент и снова взглянула на нее.
У бабули шевелились губы! Круть! Она пытается со мной заговорить!
Директор продолжал нудным голосом отчитывать меня, а я напрягла слух, пытаясь различить хоть один посторонний звук, хоть тихий шепот. Напрасно. Если пожилая женщина и пыталась что-то сообщить, услышать не получалось.
– Виктория! – строгий оклик Андрей Васильевича заставил меня встрепенуться. – Тебе неинтересен наш разговор?
Вы посмотрите, какой догадливый!
– Интересен.
– Тогда к вечеру жду отчет.
Гадство. Я все пропустила.
– Э-э-э… отчет?
Брови директора сошлись на переносице.
– Планирование на второй квартал и предварительный отчет по выполнению плана за первый. Запомни, это увидит наш региональный офис, и на основании этого я буду принимать решение о твоей дальнейшей работе.
Из кабинета я вылетела пулей, сжимая кулаки так плотно, что ногти впились в израненные ладони. Драное привидение! Как с ним работать? Драное планирование! Ненавижу его делать. Драное руководство! Копает под меня. Драный Ден Овчаренко! Это из-за него вся моя жизнь пошла под откос.