Течь тебе кровью
Шрифт:
– Да ниоткуда, – нехотя выдавила заклинательница, опуская глаза. – Само пришло. Оно у меня такое… дикое…
– Дикое, понимаю, – согласился казак. – А скажите, сударушка…
– Я не сударушка, – нахохлилась девушка. – Меня Коригиной звать.
– Очень хорошо, а меня – Белых, – снова кивнул Феодор. – А звать-то вас как, товарищ Коригина?
– Венера, – отвернувшись, буркнула та.
– Красивое имя какое.
– Старорежимное!
– Какое ж оно «старорежимное»? Венера – римская богиня любви и красоты, она при всех «режимах»,
– Да и неужто какой-нибудь Даздрапермой лучше было бы? – искренне удивился Мишель.
– Да уж все лучше, чем Венерой! Меня в школе «венькой» дразнили. А кто такие «веньки», вы знаете, товарищ полковник?
– Не знаю, – покачал головой Мишель.
– Венерические – вот кто! Сифилитики! – сжала она кулачки от ярости.
– Так это дураки всякие необразованные болтают. Тебе-то зачем на них внимание обращать, Венера?
– Коригиной зовите лучше, товарищ полковник. Задание-то я как, выполнила?
– Выполнила преотлично, – кивнул Феодор Кириллович. – Только нам вот теперь знать нужно, как именно ты это сделала?
– Именно что?
– Заставила всю фашистскую магическую снасть тебе ответить. На твой зов откликнуться.
– Н-не знаю, – опустила голову Венера. – Старалась увидеть их всех. Просто увидеть. И чтобы они все бы сдохли. Чтобы их ветром ли, бурей ли, снегом ли аль дождем в Днепр бы смыло, и чтобы он тогда бы кровью потек.
– Ага! А как ты это делала, значит, сказать не можешь, товарищ Коригина?
– Не могу, – огорченно покачала она головой.
– А не против ли ты, – вступил Игорь Петрович, – чтобы мы тебе слегка помогли? Помогли бы понять, как именно ты все это делаешь? А то нам из штаба армии про тебя бумагу прислали, мол, есть такая в сто двадцать шестой дивизии, самородок, из партизан. Нигде не училась – верно?
– Как это «нигде», товарищ полковник? Я комсомолка, я школу закончила, в ФЗУ начала, а тут немцы пришли…
– И ты, значит, осталась на оккупированной территории?
– Угу, – горестно кивнула она. – Но я не просто так! Я с фрицами не якшалась, не то что некоторые!
– И про это знаем, – пошелестел бумагами из планшета Игорь Петрович. – Была в комсомольском имени Тараса Шевченко городском партизанском отряде. Диверсии, покушения…
– Угу! – гордо вскинула она голову. – А фрицы так ничего и не заподозрили!
– Да, так и не заподозрили, что у них под носом дикий маг орудует… Наверное, на ундин думали. Или на мавок.
– На мавок? – захлопала она глазами. – То ж суеверия поповские! Нет никаких мавок, их царские маги придумали, чтобы трудовой народ в покорности держать! Нет мавок, а есть только эти, как их, флуктуации некротические… Не смейтесь, товарищ полковник, я учусь еще только! Книги читать начала, про магию то есть!
Полковники выразительно переглянулись.
– Молодец-молодец, придумали мавок царские маги, только ты не волнуйся. В общем, дикая
– А, ну, так если нужно… – Она по-прежнему глядела на них затравленной зверюшкой.
– Будет немного неприятно, – предупредил Феодор Кириллович.
– А… а больно сильно? – вдруг жалобно и совсем по-детски спросила она. – Я просто боли боюсь ужас как. Пока наши не пришли, загадала специально, наговор бабкин взяла, на себя приспособила – коль схватят меня, так чтобы сразу… и всех фрицев бы с собой захватить. Не выдержала б я пыток, знаю, не по-комсомольски так говорить, но не выдержала бы…
– Больно немного будет, – вздохнул казак. – Но ты не бойся, это быстро пройдет. Ну, чего побелела-то? Ты ж сама говоришь, комсомолка, дескать!
– Т-только с-скорее… А то разревусь…
Мишель зло отвернулся, на скулах у него заиграли желваки.
– Давайте, го… товарищи. Сканируем. Все вместе. На счет три…
Сергей и его двое бойцов аж подскочили, когда из-за закрытой двери вдруг вырвался глухой вой. Не стон даже, не крик, именно вой, словно в нестерпимой муке закинул окровавленную морду к небу дикий лесной зверь.
Довелось ему как-то еще мальцом в тверской деревне видеть, как забивали обозленные порезанным скотом мужики попавшуюся наконец в капкан матерую волчицу, предводительницу стаи. Забивали, посадив на привязь, тяжелыми дубинами.
И сейчас точно такая же волчица, только чуть моложе, не успевшая оставить потомство, погибала той же лютой смертью.
Не помня себя, Серега рванулся к дверям – и тут на плечо его легла тяжеленная рука, словно из сплошного камня.
Его аж к полу пригнуло.
Товарищ член Военного Совета, генерал-полковник Верховенский стоял, положив Сереге на плечо руку, и пристально, очень пристально глядел ему в глаза. Да так глядел, что у старшего сержанта подкосились ноги.
Ноги подкосились, и даже уставного «Здравия желаю!» он из себя выдавить не смог.
– Вот ты-то, голубчик, – проговорил товарищ генерал-полковник, – ты-то мне и нужен. Пойдем-ка.
Они сидели впятером в пустом классе, слабо освещенном трепетным огоньком керосинки, под глядевшими из сумрака портретами Гоголя и Толстого – и говорили, говорили, говорили.
Четверо уже немолодых, огрузневших (ну, кроме Мишеля) полковников и молоденькая «гражданочка», она же товарищ Коригина, очень не любившая собственное имя Венера.
На щеках у нее остались размазанные следы крови – кровь хлынула, когда сканирующее заклятие вошло в полную силу и стало разматывать, распутывать по ниточке весь причудливый ковер способностей заклинательницы, тщась понять механизмы и причины ее «дикой магии».