Течению наперекор
Шрифт:
«Очевидно, что когда народ плохо понимает происходящее, не уверен в завтрашнем дне, запуган, а реформы идут в условиях неослабевающей социальной напряженности, то настоятельно необходима, говорю об этом без всякой иронии, эффективная идеологическая работа. Власть должна, наконец, объяснить, чего же она все-таки добивается, каким видит будущее страны...»
Не в этом ли деле могла бы с охватом всей страны найти свое место в перестройке городская интеллигенция? Разумеется, после ликвидации собственной экономической безграмотности в системе краткосрочных курсов, организованных при университетах и вузах соответствующего профиля. Это было бы лучше и интереснее, чем с благими намерениями, но без серьезных оснований бранить в своем узком кругу каждое действие или предложение правительства.
Беда
Хасбулатов против Ельцина
Здесь читатель найдет максимально краткий рассказ о том, как честолюбивый Председатель президиума ВС РФ пытался «свалить» Президента, чтобы занять его место. Серьезных последствий это полуторагодичное противостояние не имело, и потому подробно писать о нем здесь нет нужды. Хасбулатов опирался, с одной стороны, на депутатов, входивших в «Гражданский союз», представлявший интересы военно-промышленного комплекса (ВПК) и крупных, еще не приватизированных предприятий. С другой — на внепарламентскую военизированную, откровенно фашистскую организацию под командой Баркашова. Ей отводилась роль ударной силы в решительный момент захвата власти. Президент Ельцин в течение всех полутора лет «шарахался» из стороны в сторону. То прямыми обращениями к народу по телевидению и грозными Указами пытался испугать парламентариев, которые путем внесения поправок в Конституцию старались всячески ограничить его власть. То пытался привлечь их на свою сторону, понуждая правительство к крупным дотациям ВПК и аграриям. А также «сдавая» одного за другим своих ближайших сподвижников, в том числе и Гайдара, которого на посту премьера заменил хозяин «Газпрома» Черномырдин. Одновременно Ельцин форсировал подготовку и принятие неким «Конституционным совещанием» новой, пропрезидентской Конституции. Дело все-таки закончилось военным столкновением. Начали баркашовцы разгромом здания мэрии и попыткой взять штурмом телецентр в Останкино, который защищал отряд «Витязь». Это им не удалось. В сражении за телецентр погибло около 150 человек. Тогда Президент в качестве главнокомандующего ввел в город войска и приказал обстрелять из танковых орудий «Белый дом», где в течение нескольких дней в осаде находились парламентарии. Несмотря на начавшийся пожар, никто из них не пострадал. Но перед угрозой штурма здания знаменитым отрядом «Альфа» защитники Белого дома капитулировали. Хасбулатов, Руцкой, генерал Макашов и их сподвижники были арестованы. Подробности всего этого противостояния описаны в моей книге.
Хотя особо тяжелых последствий и не было, в течение полутора лет, вплоть до 4 октября 93-го года политическая ситуация в стране была нестабильной, реформы заторможены, а большие и нерентабельные денежные вливания породили новый скачок инфляции.
После победы
12 декабря 93-го года состоялись выборы депутатов в Государственную Думу, совмещенные с референдумом по новой Конституции, которая эту Думу и учреждала (!). Всю ночь с 12 по 13 декабря москвичи у домашних телеэкранов, а городская элита в Кремле следили за предварительными итогами выборов по мере того, как они продвигались от Владивостока к Москве. Конституция, к счастью, была утверждена большинством в 60 % голосов участников голосования при явке избирателей 58,2 %.
Состояние, близкое к шоку, у интеллигенции вызвала победа на выборах партии демагога Жириновского, выскочившего, как чертик из табакерки перед самыми выборами. Она получила 24 % голосов.
Поражение демократов привело к тому, что Ельцин вновь перешел на сторону Гражданского союза и аграриев. Сельскому хозяйству была обещана новая дотация в 34 триллиона рублей. Промышленности — субсидии и льготные кредиты. Экономисты предсказывали через 3-4 месяца чудовищную инфляцию.
18 января 94-го года. Гайдар, возвращенный было Ельциным в правительство, вышел из него, не желая (по его словам) быть «демократической ширмой». Спустя три дня его примеру последовал министр финансов Борис Федоров...
На этом я заканчиваю рассмотрение последствий тех событий, которые описаны в книге «Интеллигенция и власть в России (1985-1996 гг.)». Эти события мне были хорошо известны. Внимательный читатель мог заметить, что я исключил из этого рассмотрения чеченскую войну, которая началась в ту пору и, перейдя в террористическую форму, длится до сих пор. Эта война происходила на дальней окраине страны и, несмотря на кипевшие вокруг нее страсти, мало сказалась на дальнейшей политической и экономической эволюции России.
Я не циник! Конечно, жаль погибших солдат, офицеров, их семьи. Но война есть война — на ней гибнут люди. Можно ли было ее избежать? Это другой вопрос, здесь его обсуждать неуместно. Я это сделал в книге.
Закончить эту новую книгу хочу фрагментами умной, внушающей надежду статьи — одной из тех. что я нашел в подшивке «Известий» за 10 лет, когда готовил свою «Интеллигенцию и власть в России».
2 сентября 1993 г. Борщаговский. «Речь на похоронах интеллигенции».
«...Интеллигенция России сохраняла и сохраняет черты, вовсе не обязательные для всех, — качества, порожденные историческим опытом, с пушкинских времен питаемые императивами русской классической литературы. Эти черты — враждебность эгоцентризму, совестливость, жертвенность, понимание гражданского долга не как государственной обязанности, но как личной ответственности перед окружающими тебя, зримо и незримо, людьми...
...Меня поражают громкие жалобы и стенания по поводу нынешней обделенности интеллигенции вниманием и заботой властей, едва ли не угроза повернуться спиной к неблагодарному начальству, возмущенные возгласы о брошенных на произвол судьбы интеллигентах. Можно бросить на произвол судьбы докторов наук, какую-то отрасль промышленности, преступно пренебречь, как мы это и делаем сегодня, здравоохранением, — но нельзя, невозможно бросить на произвол интеллигенцию. Выражающая нравственную высоту времени, его духовность и требования совестливости, она, забытая или пренебреженная политиками, лукавыми пастырями общества, становится только сильнее, значительнее и благодетельнее для судеб народа...
...Убежден, что вопреки моральному падению многих, вопреки распространившейся озлобленности и опасному разлитию желчи в обществе, вопреки судорожным проявлениям корысти — вопреки всему, чем бывают так щедро мечены взрывы, смены социального строя, интеллигенция выйдет из исторического испытания более здоровой и сильной: сопротивление нравственному распаду и злу, пусть и молчаливое сопротивление, делает интеллигенцию сильнее.
События минувших лет, еще не отошедшие в историю, наглядно показали, что интеллигентность отнюдь не пожизненное «звание» или состояние, она покидает человека, изменившего нравственности. Он становится нищим вопреки материальному благополучию, деловым или ученым успехам. Высокоразвитый интеллект сам по себе или смиренное служение церкви автоматически не сделают человека интеллигентом. Решает нравственность и только она».