Техасская страсть
Шрифт:
Он сжал зубы, ругая себя за проявление слабости, за любовь к этой девушке. Он хотел защищать ее, а не выполнять свой долг. Ее золотисто-рыжие волосы и сверкающие изумрудные глаза действовали на Дэна, как песни сирен на аргонавтов, лишали его способности рассуждать здраво. Он понимал, что дело не только в ее красоте. Ни одна женщина после Соланж не захватывала его так, как Рэйчел, ни одна не вызывала желания покорить, завоевать ее.
Прекрасная, вздорная, невероятно упрямая. Дэн жаждал обладать ею. Мысль об аресте ее отца казалась ему ужасной. Он любил их всех, уважал Эба Кирни. Если он все же
Дэн снова развернул Рэйчел к себе и ощутил запах розовой воды.
Сегодня он отослал телеграмму Пинкертону и запросил информацию об Элиасе Джонсоне. После этого он зашел в платную конюшню. Когда он спросил об Элиасе, служащий вытер пот со лба.
— Кто, черт подери, этот Элиас Джонсон? Меня уже третий раз о нем спрашивают. Сегодня о нем наводили справки две очаровательные девушки.
— А кто еще?
— Какой-то мужчина, дня два назад. Я не знаю никакого Элиаса Джонсона, и вот что я вам скажу, мистер: если это его женщины, то он либо мертв, либо глуп. Ни один нормальный мужчина не бросит таких красоток.
Глядя на Рэйчел, Дэн подумал о том, что он тоже сделал бы все возможное, чтобы защитить своего отца. Эб Кирни нуждался в защите. Дэн не винил Рэйчел за ту ложь, которой она придерживалась ради спасения отца. Никакого Элиаса Джонсона нет, но Рэйчел поступает правильно, продолжая расспросы о нем.
Дэн взглянул на пухлые губы девушки, вспомнил свои ощущения, когда он целовал ее. Он вздохнул, борясь со своим желанием: нельзя было проводить с ней вечер. Прикосновения, слова, поцелуи все сильнее связывали его с ней невидимыми нитями, которые невозможно будет порвать. Когда он арестует Эба Кирни, Рэйчел и дети возненавидят его. Дэн хотел Рэйчел, жаждал ее огня, ее смеха — ведь он был так одинок. А она прекрасна. В тот момент, когда он арестует ее отца, она станет его врагом на всю жизнь.
«Ты погиб, Овертон», — подумал Дэн, обнимая девушку и уводя ее в тень.
Танцуя с Дэном, Рэйчел чувствовала, что вокруг ничего больше не существует. Она забыла о потерях, о тревогах и неопределенности грядущего дня. Она ощущала лишь его руки на своем теле, видела только его горящие глаза.
Он посмотрел на ее губы, и сердце Рэйчел переполнилось волнением. Затаив дыхание, она ждала его поцелуя. Подул легкий ветерок, охлаждая тела влюбленных, осушая кожу.
Музыка звучала все тише — они отошли далеко от площади. Теперь они были одни на пустынной улице, стало темно. Рядом возвышалось здание суда. Рэйчел была не в состоянии оторвать взгляда от Дэна. Он медленно притянул девушку к себе.
Она закрыла глаза, чувствуя, как его сильные руки обвивают ее тело. Понимая, что она должна сказать ему правду об Элиасе Джонсоне, но в то же время испытывая опасения, она решила все-таки подождать. Губы Дэна коснулись ее губ, и все мысли ушли. Забыв обо всем, кроме Дэна, Рэйчел тихо застонала, вздохнула, обняла его за плечи, потом — за шею.
Она не оказывала ему никакого сопротивления. На мгновение Рэйчел открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее. Ее сердце замерло, она снова закрыла глаза, когда его язык проник в ее рот. Рэйчел
Дэн провел пальцами по ее волосам, жадно и страстно целовал ее. Одной рукой он сжимал ее тонкую талию, другую опустил ниже и, взяв за округлые ягодицы, прижал к себе.
Ощущение правильности происходящего и принадлежности ему наполнило существо Рэйчел до самой глубины. Она отвечала на его поцелуи, остро ощущая его возбуждение. Обвив руками его шею, она крепко прижалась к нему.
Дэн переменил позу, добрался рукой до ее груди и стал водить ладонью по твердым соскам. Желание разрывало тело Рэйчел, она изогнулась дугой, еще крепче прижавшись к твердому, пульсирующему сквозь брюки члену Дэна. Ее поражала их реакция друг на друга. Она поняла, насколько пресной была ее жизнь до появления Дэна. Старая дева, не имеющая представления о том, что такое любовные ласки, — вот кем она была до него. Теперь же она хотела его со всей пылкостью, накопившейся за эти годы.
Рэйчел была в замешательстве: либо надо было остановиться, чего ей не хотелось, либо сказать правду. Каждый раз, когда она решалась на это, она вспоминала об отце и снова была вынуждена затаиться.
— Не целуй меня, — проговорила она. — Я замужем. Дэн приподнял ее лицо. Он сгорал от желания. Рэйчел стало жарко, она почувствовала слабость во всем теле. Он наклонился, чтобы поцеловать ее грудь. Рэйчел ощутила горячее дыхание Дэна сквозь ткань платья. Она изнемогала, почти лишалась чувств от желания.
— Дэн, я замужем…
— Его нет. Ты сама сказала, что не получала от него вестей. Никто здесь никогда о нем не слышал. — Он целовал ее шею, уши, гладил по спине. — Никто не видел его. Он никогда не был в Сан-Антонио. Ты сейчас незамужняя женщина.
Рэйчел чувствовала, что ни в чем не могла бы отказать сейчас Дэну. Её трясло от потребности любви. Дэн наклонился и поцеловал другую грудь девушки. Не в силах остановиться, Рэйчел ахнула от новой волны удовольствия.
— Дэн, — прошептала она, понимая, что остановиться все же необходимо. Ведь роль жены, разыскивающей мужа, надо довести до конца.
Дэн посмотрел на нее серьезным странным взглядом.
— Я не должна была позволять тебе целовать меня.
— Но ты отвечала на мои поцелуи, Рэйчел. Твое сердце не принадлежит Элиасу Джонсону.
Ее поглотил взгляд карих глаз Дэна, она поняла то, что не было высказано вслух — принадлежит ли ее сердце этому мужественному и опасному человеку? Закусив губу, она отступила назад.
— Если я не найду Элиаса, если его нет в живых, ты останешься здесь, в Сан-Антонио, или уедешь куда-нибудь?
Вопрос повис в воздухе. В глазах Дэна бушевали эмоции. Он сжал челюсти, сцепил руки и смотрел на девушку так, будто сердился на нее.
— Да, я скоро уеду, — ответил он и шагнул в сторону. Рэйчел стало больно от этих слов. Ей мучительно хотелось сказать Дэну правду.
— Нам пора возвращаться, — проговорила Рэйчел, стараясь скрыть внезапно накатившую боль. — Меня, наверное, ищут. Скоро мы уедем из города. Отец купил ферму.
Она услышала вздох Дэна, увидела испуг в его глазах, и ей стало страшно.