Техасская свадьба
Шрифт:
Клэр не разделяла его веселья.
— Наш брак был ошибкой. — Теперь пришла ее очередь повторить это. — Я приложу все усилия, чтобы расторгнуть его.
— Только попробуй, — притворяясь хладнокровным, сказал Рэнд.
— Пошел ты к дьяволу.
— Я там уже был.
Она попыталась встать, но его рука потянула ее вниз, и, несмотря на сопротивление, он сумел снять с нее все, до последней нитки. Она не решилась кричать о помощи, оказавшись совершенно голой. Довольно унизительно предстать в таком виде и с мужчиной, по отношению к которому она изображает перед всеми полное презрение; Нравится или нет, но она должна признаться, что не в силах противостоять
Он снова занялся с ней любовью, потом поднял и отнес в пруд. Клэр удивлялась игривости Рэнда: он нырял, плескался, тащил ее под воду, они плавали. Она делала вид, что пытается убежать от него, но он ее настигал, хватал за все, что попадало под руку, наказывая длинным мокрым сладким поцелуем…
Когда он, наконец, отпустил ее и разрешил вернуться домой, одежда ее почти высохла.
Избежав встречи с Сэди и Хармони, она прошла сразу к себе наверх. Увидев свое отражение в зеркале, она густо покраснела. Вина, смущение — настоящий вихрь противоречивых чувств поднялся у нее внутри. Ей было интересно, что же на самом деле имел в виду Рэнд, когда говорил, что может здесь остаться? Она не могла отогнать от себя мысли об этом.
Этот воскресный день казался ей незабываемым. Когда Клэр, наконец, забралась под одеяло, она заснула глубоко и спокойно, как никогда.
Глава 10
В последующие три дня жизнь вошла в обычное русло. Клэр почти не видела Рэнда. По ночам, лежа в своей постели, она втайне надеялась, что он проберется к ней. Но поскольку ее уединение не нарушалось, она бесилась, не понимая, то ли ей радоваться, то ли злиться. Было бы обидно поверить в то, что он так легко отстранился от нее. Клэр металась в своей постели. Ночами ей снились такие интимные сцены, о которых по утрам она не могла вспомнить без стона.
Клэр не жаловалась. Ни с кем на ранчо она не заговаривала о Рэнде. Даже Салли хранил молчание, не заикаясь о Логане, что было совершенно не похоже на него. Вспомнив, с какой убежденностью говорил Рэнд о том, что вспыльчивый старикан еще будет работать с ним, Клэр нахмурилась и в который раз попыталась перевести мысли на что-нибудь другое…
Во вторник она отправилась на пастбище с Хар-мони и Микой. Малышка привязалась к бывшему солдату, и он отвечал девочке любовью. Хармони сидела на лошади вместе с Микой, они говорили о птицах, о животных, о насекомых, которых в прериях было бесчисленное множество. Клэр оглядывала холмистые просторы, кое-где паслись коровы, издали похожие на темные пятна. За последние недели родилось немало телят, так что к осени стадо заметно увеличится.
«К осени», — мысленно повторила она. Будет ли здесь осенью Рэнд? Хватит ли у нее мужества найти юриста, отцовского друга в Далласе? Не может же она вечно откладывать это? Конечно, нет, если надеется обрести независимость. Конечно, нет, если надеется избавиться от искушения, которому подвергает ее голубоглазый негодяй, наделенный дьявольским очарованием. Если хочет жить, не думая о нем.
Вернувшись на ранчо, Сэди сняла с веревки просушенные солнцем простыни. Крышу ремонтировали дольше, чем рассчитывал Салли, и из-за этого Сэди пришлось отложить стирку на целый день. Она ничего не имела против, можно сказать, ей повезло. Оставшись наедине со своими мыслями, она смогла о многом подумать. Но о чем бы она ни думала, ее мысли сходились на
Когда Сэди Бишоп, черноволосая хорошенькая вдовушка, думала о нем, в ее душе возникала странная смесь удовольствия и боли. Трудно не согласиться с тем, что он хорош собой и, конечно, он ей нравится. Но Боже праведный, возможно ли поверить, что ей, в прошлом салунному ангелу, могло даже во сне присниться будущее с человеком в сутане?
Нет, он ничего не говорил ей о своих намерениях и скорее всего интересуется ею как другом. Что ж, она не прочь подружиться с ним. Однако как женщина, которая не вчера родилась, Сэди понимала: она нравится преподобному. Сэди вспомнила, каким искренним теплом сияли зелено-голубые глаза Томаса, с каким обожанием смотрел он на нее в тот вечер в. церкви. Он был так добр, он настоящий джентльмен… Хотя в то же самое время он был мужчинойдо мозга костей.
— Ты дура, Сэди Бишоп, — заявила она себе с презрением.
Кинув последнюю простыню в корзину, она выпрямилась и подняла руку, чтобы убрать выбившиеся пряди длинных черных шелковых волос. Налетевший ветер задрал подол юбок и оголил изящные лодыжки.
— Не думаю, что это правда. Вы вовсе не дура.
Она вздрогнула от приятного знакомого голоса.
Глаза Сэди широко раскрылись, рука метнулась к шее, когда она повернулась и увидела в нескольких шагах от себя наблюдавшего за ней Томаса. Он был очень хорош в черном костюме и белой рубашке, солнце огнем горело в густых светлых волосах. Улыбка, с которой он смотрел на нее, была такой призывной, что она почувствовала, как сердце ее затрепетало.
— Преподобный! Как давно вас… — заговорила она, но тут же остановилась, и поспешно отвела взгляд.
— А вы часто говорите с собой, дорогая моя миссис Бищоп?
— Нет. — От смущения ее щеки запылали, она наклонилась за бельем, чтобы отнести в дом.
Он тотчас оказался рядом с ней, галантно взял корзину, не спуская глаз с Сэди.
— В этом нет ничего плохого, ну если, конечно, беседа с собой не переходит в длинные монологи.
— Тогда я не так уж безнадежна, — пробормотала она, а пульс ее стал бешеным от ощущения его близости. Она поспешила отойти от Томаса и спросила, улыбнувшись: — А что привело вас сюда? Вы знаете, ни Хармони, ни Клэр нет дома, но…
— Я приехал повидать вас. — Одной рукой Томас поднял корзину с бельем.
— О! — Сэди еще гуще покраснела и пошла к заднему входу в дом, но рука Томаса внезапно легла на ее руку.
— Вы не были в церкви в воскресенье.
— Да, не была… Мы не могли.
— Из-за того случая? — тихо спросил он.
— Нет, не совсем. — Сэди покачала головой, пытаясь не обращать внимания на то, как жжет кожу под его пальцами. Даже через ткань она ощущала тепло и силу прикосновения мужской руки, да простит ее Господь. — Вряд ли когда-нибудь я приду туда еще раз, — неожиданно для себя добавила она. — Дома полно работы, и потом, горожане не хотят меня видеть в храме.
— Пройдет время, они примут вас.
— Ах, если бы так. — Сэди печально посмотрела на Томаса. — Кое-что в жизни, преподобный, никогда не меняется.
— Томас, — поправил он. Поставив корзинку, он снова улыбнулся: — Пожалуйста, воспринимайте меня просто как мужчину, а не как священника.
— Я могла бы, — согласилась она, — но не стану.
Ласково, но твердо Сэди убрала его руку со своей и отступила на шаг.
— Понятно. Я вам не нравлюсь, да?