Техник-ас
Шрифт:
Дотянул. С огромным трудом удерживая норовящий вырваться истребитель, притёрся к полосе. В самом конце пробега правая стойка подломилась, и истребитель несколько раз крутнулся на месте. Всё, дома.
И тут меня затрясло как припадочного. Руки, ноги, голову, всё тело трепало в сильнейшем откате. Попытался открыть фонарь и не смог ухватиться за ручку: рука просто не слушалась. Вот снаружи сорвали то, что осталось от остекления, вот кто-то сунул мне в губы горлышко фляжки. Прежде чем понял, что это спирт, успел высосать почти всю.
В себя пришёл только ближе к вечеру, лёжа на кровати в лазарете. Левая рука была забинтована выше локтя. С трудом сел на
Из-за занавески, изображавшей здесь дверь, донеслись чуть слышимые голоса. Кто-то спросил шёпотом:
– Доктор, ну как он?
– Так и не просыпался, – послышался в ответ женский шёпот. – Видимо, сказалось нервное напряжение. Будем ждать.
– Считайте, что дождались. – Блин, а голос-то какой хриплый. И во рту сушняк, как после длительного запоя. – Проснулся я уже.
Занавеска тут же откинулась в сторону, и, так скажем, в палату ворвались врач местного полка, а за ней Гайдар и мой заместитель, старший лейтенант Шилов. Доктор сразу бросилась замерять мне пульс и смотреть глаза, а эти двое глядели на меня прямо с щенячьим восторгом.
Наконец я не выдержал:
– Ну и что вы на меня так уставились, словно я блондинка с четвёртым номером бюста?
Доктор укоризненно посмотрела на меня. Из-под белой шапочки у неё выбивался светлый локон, а грудь была на вид именно четвёртого размера.
– Командир! Ты! Сбил! Десять! Немецких! Асов! – чётко разделяя слова, сказал Шилов.
– Откуда известно?
Нет, то, что я отбился от фрицев, это понятно, но вот чтобы так прямо взял и сбил – это невероятно. Немцы-то были далеко не те, с которыми довелось встречаться ранее.
– Илья, ты спал четверо суток, – вступил в разговор Гайдар. – Вчера трое сбитых немецких лётчиков подтвердили, что тобой в одном бою был полностью уничтожен зондерштаффель под командованием оберста Зигфрида фон Рауха. Из штаффеля не выжил никто. Двух выбросившихся с парашютом ты расстрелял в воздухе, последнего из немцев таранил почти над самой передовой. По словам пленных, у немцев большой переполох. Кессельринг выпросил этот штаффель у Гитлера специально для того, чтобы уничтожить нашу эскадрилью, и теперь попал в немилость к фюреру. До этого фон Раух со своими подчинёнными терроризировал англичан над Ла-Маншем. У них у каждого по сорок-пятьдесят сбитых на счету, а у их командира – больше сотни.
– Да и чёрт с ними, – махнул я рукой, – сбил и сбил. Скажите лучше, что с плёнками? Уцелели?
– Камеру сразу сняли, и её увёз Данилин. Вернулся довольный, как кот из сметанной кладовой, – улыбнулся Шилов. – Значит, всё в норме, иначе он бы так не лыбился.
В этот самый момент у меня предательски забурчал желудок, настойчиво требуя от своего хозяина пищи. Я уже порывался встать, но не тут-то было. Доктор едва не силком уложила меня на кровать и выпроводила посетителей. А минут через пятнадцать, показавшихся мне вечностью, мне принесли тарелку жиденькой каши с маслом. Какой? Да кто же знает. Содержимое тарелки как-то сразу исчезло, а в животе перестали бить барабаны, хотя голод никуда не ушёл. Через полчаса меня опять накормили, на этот раз наваристым борщом. Жить сразу стало лучше, жить стало веселее, товарищи.
Выпустили меня из медицинского узилища на следующий день, убедившись, что все рефлексы у меня соответствуют норме. Печальнее всего было то, что
На основании доставленных мной данных был нанесён мощный авиационный бомбоштурмовой удар. Говорят, немецких танков из разряда боевых машин в разряд банального металлолома перевели больше сотни, плюс уничтожили большое количество живой силы, орудий и миномётов, автотранспорта. Мне засчитали десять сбитых. За проведённую разведку представили к ордену Красного Знамени, а за десять уничтоженных немецких асов – ко второй Золотой Звезде.
Слетал я пару раз на истребителе Санчеса и даже сбил одного зазевавшегося немца на Ме-110, проводящего, по всей видимости, разведку.
Выяснилось и то, почему меня не встретили над линией фронта. Немцы грамотно отвлекли встречающих, навязав им неравный бой. Против наших четырёх фрицы выставили дюжину истребителей. В общем, зажали третье звено крепко. Юсупова подбили почти сразу, он вышел из боя и чудом сел на относительно ровное поле. Потом сутки добирался до расположения. Немцы в том бою потеряли пятерых, но свою задачу по отвлечению подмоги выполнили. Досталось мне по полной.
Через неделю нам перегнали новые самолёты в количестве пяти штук. Славно всё-таки быть на хорошем счету у начальства. Хватило одного звонка Жигареву, чтобы решить вопрос с техникой. А уж от перегонщиков мои орлы были в полном восторге. Молоденькие девчонки, стоило им лишь покинуть кабины истребителей, вызвали бурю эмоций. Народ резко бросился бриться, приводить себя в порядок и наводить лоск. В общем, общение с очень даже симпатичными перегонщицами подняло всем настроение.
Седьмого ноября вся авиация была приведена в боевую готовность номер один. Хотя я точно помнил, что в день проведения легендарного парада на Красной площади погода была нелётной и немецкая авиация Москву не бомбила. Тем не менее сидели и ждали команды на взлёт.
Вечером в столовой с удовольствием подняли тост за годовщину Октябрьской революции, за Сталина и за Победу. Гайдар принёс свежие газеты, в которых был его новый очерк о моём бое «Неравный поединок. И один в поле воин, если он по-русски скроен». Опять пришлось пережить минуту страха, когда потолок раз за разом вплотную приближался к моему лицу. Вот что за любовь в этом времени подбрасывать людей вверх?
Через неделю после праздника от сбитого немецкого лётчика узнали, что так полюбившийся нам 2-й воздушный флот люфтваффе перебрасывается в Италию. Теперь придётся воспитывать и приучать к относительно приличному поведению их сменщиков. Зато они пока у нас здесь непуганые, и это позволило нам всем увеличить личный счёт. Я свой довёл до шестидесяти шести – уже больше, чем у легендарного Ивана Кожедуба. Во всяком случае, если смотреть на его официальный счёт [42] .
42
Официально лучший ас СССР Иван Никитович Кожедуб за два неполных года войны уничтожил 64 немецких самолёта, в том числе реактивный Ме-262. Кроме того, на его счету два сбитых в 1945 году американских самолёта Р-51 «Мустанг», которые атаковали его, якобы приняв за немецкий самолёт. Правда, американцев ему не засчитали.