Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта
Шрифт:
Мы видим, что найденное «воплощение» функционального решения (по К. Дункеру) – это все еще не реализация решения, не то самое преобразование, которое и является конечной и главной целью практического мышления. Оказывается это воплощение функционального решения – лишь возможный вариант воплощения, требующий осуществления, но вовсе не обязательно осуществимый. Еще не были учтены (или были не полностью учтены) многие другие обстоятельства и условия преобразования, т. е. не была исследована реализуемость найденного варианта воплощения функционального решения. Практическое мышление создает план и обеспечивает его исполнение. «Иначе говоря, дело не в отдельной, абстрактно взятой идее, а в целостном решении конкретного вопроса, и притом решении „ответственном“, т. е.
С работой «Ум полководца» Б. М. Теплова в психологию мышления пришло новое понимание практического мышления – мышления взрослого человека, профессионала, действующего в реальных сложных условиях. В этой работе Б. М. Теплов не случайно неоднократно ссылается на Аристотеля, подчеркивая конструктивность его идей для объяснения природы практического мышления. В Аристотелевой «Никомаховой этике» мы в самом деле находим чрезвычайно интересные мысли о том, с чем имеет дело практическое мышление, почему «рассудительность» и «мудрость» так заметно различаются между собой (Аристотель, 1984).
По Аристотелю, то, что «составляет предмет научного знания, существует с необходимостью», оно «не может быть таким или инаким», оно неизменяемо. «Рассудительность же связана с человеческими делами и с тем, о чем можно принимать решение». В отличие от мудрых, которые имеют дело с наукой, с неизменным, рассудительные занимаются преобразованием того, что может быть и таким, и инаким. «И не только с общим имеет дело рассудительность, но ей следует быть осведомленной в частных вопросах». Аристотель раскрывает важнейшие свойства действительности, на которую направлены эти преобразования: «Никто не принимает решений ни о том, что не может быть иным, ни о том, что ему невозможно осуществить». (Аристотель, 1984, с. 177). В своей работе «О душе» и других сочинениях Аристотель говорит, что душа «как начало живых существ» есть форма реализации способного к жизни тела. Специфика этого начала заключается в способности живых тел стремиться к цели и реализовывать ее. Аристотель разделял возможности организма и их реализацию на деле.
Мы должны уяснить тот факт, что возможное, найденное через посредство функционального решения, еще не значит реализуемое, осуществимое решение. В практическом мышлении с самого начала ищется решение не в принципе, а решение, учитывающее условия и наличные средства, т. е. решение осуществимое.
В человеческой культуре абстрактная часть решения вбирает в себя все новые моменты конкретной части. Человек стремится находить реализуемые решения, а некоторые моменты реализации предварительно «проигрывает» мысленно, виртуально. Этому способствует и необходимость поручать реализацию или ее часть другому человеку. В результате это виртуальное «проигрывание» действий, эти мысленные действия вырастают в огромную сферу, начиная с простейшего детского опыта и заканчивая сложными теориями. Однако реализуемость этих опытов нашего разума, воображаемых действий и теоретических построений всегда остается под вопросом и требует обязательной проверки.
Детское мышление очень часто имеет дело с нереализуемыми решениями в фантазиях и играх. Когда мне 5 лет, я младший среди братьев и всегда побеждаемый, то в своих фантазиях я «всех поборол» и «тебя тоже как стукну палкой…». Наряду с детскими «почему» встречаются детские «а бывает, что…», когда ребенок хочет усвоить возможное, отделить его от невозможного. Знаменитая сказка «Теремок» позволяет ребенку узнать, что маленькие звери умещаются в теремке, а большие уместиться не могут. Уже маленькие дети умеют совершать символические действия с символическими предметами и часто совершают их, что хорошо известно в детской психологии. У взрослых существуют целые миры воображаемого, символического, виртуального – от теорий и ритуалов до фантастики и детских игр. Эти миры могут быть как-то организованы, подчиняться некоторым правилам или даже «жить» свободно и независимо. Для нас важно, что с их помощью мы умеем вырабатывать решения, как функциональные, так и возможные, но вопросы их осуществления, реализации остаются и здесь самостоятельной и сложной проблемой.
Определенный интерес в связи с вопросом о возможном и реализуемом могут представлять
Теоретический, мыслимый мир строится по определенным правилам, в него у физиков входят «идеализированные» объекты, такие как идеальный газ, или математический маятник, или абсолютно черное тело, а также приемы идеализации. За этими понятиями и процедурами скрывается сложный процесс преодоления индивидуализированной природы непосредственно получаемых знаний. Но находимые путем мысленного экспериментирования решения оказываются только возможными, не учитывающими условия и особенности средств. «На уровне опытного познания, – пишет Д. П. Горский, – понятия и соответствующие им множества по многим параметрам существенно отличаются от понятий об абстрактных и идеализированных объектах математики… Применение теории на идеализированных допущениях, на практике будет связано со значительными трудностями». Эти трудности он называет «трудностями применения», указывая, что применение теории на практике есть всегда творчество (Горский, 1981, с. 102–111).
Сложности реального преобразования
Возможность «преобразования» некоторого объекта «в уме», мысленно, очень сильно влияет на всю жизнь человека. Его интеллект приобретает черты, недостижимые для животных. Благодаря этой способности человек уже и видит мир не таким, каким он непосредственно нам является. Если в раннем детстве я еще вижу, что луна бежит по небу за мной, когда я шагаю по аллее, то, будучи взрослым, я уже знаю, что это не так. И то, что я знаю, начинает изменять само мое видение. Не потому ли нас поражают картины талантливых художников, поскольку они изображают мир таким, каким мы реально его видим.
Эта особенность нашего восприятия, возникнув в детстве, оказывает на нас все более сильное влияние. «Ребенок начинает рисовать исключительно то, что его окружает… В этом смысле он – реалист. Но вместо того, чтобы рисовать предметы такими, какими он их видит, он их рисует такими, какими он их знает… Его реализм не зрительный, а интеллектуальный. Этот интеллектуальный реализм имеет значение, которое выходит далеко за пределы области рисунка. Действительно, ребенок и думает, и видит так, как он рисует. Его мысль реалистична, но это интеллектуальный реализм» (Пиаже, 1932, с. 191). «Ребенок рассуждает так, как он рисует, т. е. согласно некоторого рода „внутренней модели“, похожей на природу, но построенной умом и вследствие этого представленной так, что все в ней объясняется психологически и все в ней оправдывается» (там же, с. 192).
Современные исследования исследуют специфику понимания окружающего мира. Люди понимают устройство окружающего их мира в гораздо меньшей степени, чем им это кажется. Понятие «рамочной теории» было введено для понимания всех эффектов, связанных с влиянием интуитивных теорий (Keil, 2003). Но в нашем случае речь идет не о понимании, представленном во внутренней модели, а о преобразовании, знания о котором нельзя приобрести без преобразования. Эта наша «внутренняя модель» обычно весьма слабо учитывает особенности окружающей нас среды сопротивляться ее преобразованию. Например, размышляя о некотором объекте, мы представляем его неподвижным, застывшим, как бы ожидающим «нашего хода», наших действий. На самом же деле мир вокруг нас непрерывно изменяется, превращается, исчезает или появляется.