Технология власти
Шрифт:
Отныне судьба членов ЦК зависела от не члена ЦК партии. Так сомкнулся внутренний "треугольник" предопределенной чистки: Каганович (секретарь ЦК и председатель партконтроля), его заместитель Ежов и Маленков (зав. ОРПО ЦК). Сталин давал лишь "правильную политическую линию". "Треугольник" решает ее судьбу. Организационный аппарат ЦК погрузился в глубочайшую конспирацию против собственной партии.
Так называемая "проверка партдокументов" 1935 года, проведенная под непосредственным руководством Ежова и Маленкова, была лишь предварительной, но очень основательно подготовленной разведкой внутреннего содержания каждого коммуниста. Раньше в ЦК были только учетные карточки на членов партии. Теперь завели личные дела на каждого коммуниста. В этих делах лежали не только
Весной 1935 года Ежов уже председатель Комиссии партийного контроля и секретарь ЦК. В сентябре 1935 года созывается совещание отдела Маленкова и его низовых органов (совещание заведующих ОРПО) для подведения предварительных итогов "проверки партдокументов". Совещанием руководит Маленков. Главный докладчик — Ежов. Ежов критикует недостатки проведенной работы и намечает новые задачи партаппарата в деле углубления дальнейшей разведки в "партийном хозяйстве". Маленков целиком присоединяется к докладу Ежова: "тов. Ежов абсолютно прав… тов. Ежов полностью разъяснил все вопросы", — заявляет Маленков [389] .
389
"Партийное строительство", февраль 1935 г., цит. по книге Эбона "Маленков", стр. 35.
Но эта гигантская, не столько "техническая", сколько разведывательная работа аппарата по подготовке чистки не была окончена за один год. Она продолжается и в 1936 году. Ежов уже к этому времени начинает задавать тон, даже учить самого Маленкова. Маленков в мае 1936 года, уже в качестве главного редактора "Партийного строительства", как бы забыв о существовании Сталина, пишет о Ежове вещи, которые до сих пор было дозволено писать только о Сталине [390] : "Тов. Ежов, — пишет орган Маленкова, — учит нас (курсив мой. — А. А.), как перестроить партийную работу, как поднять организационную работу на высший уровень… мы должны выполнить эти указания…"
390
Там же.
Это не было созданием "культа Ежова" (эту роль успешно выполняла газета "Правда") — это было горькое признание конкурента в своем тяжком поражении. В "треугольнике" Сталин взял курс на наиболее острый ежовский угол. Маленкову и Кагановичу пришлось довольствоваться ролями помощников Ежова.
Вскоре после назначения Ежова наркомом внутренних дел (сентябрь 1936 г.) от горьких признаний Маленков перешел к пламенным дифирамбам Ежову (такова была воля главного "хозяина"), В разгаре чистки в декабре 1937 года орган Маленкова писал [391] :
391
Там же, стр. 36.
"Под руководством сталинского наркома т. Ежова советская разведка беспощадно ликвидирует фашистских бандитов, Верная стража социализма НКВД под руководством своего сталинского наркома т. Ежова будет продолжать и впредь громить и вырывать с корнем врагов народа… Карающая рука советского народа — НКВД до конца истребит их! Наш пламенный привет сталинскому наркому внутренних дел т. Николаю Ивановичу Ежову!"
В этих дифирамбах Маленков, конечно, был искренним, "Организационная политика", которую разработал "треугольник" еще до назначения Ежова, была теперь передана в НКВД "на реализацию". Личная заслуга Ежова заключалась
Из этих семи человек только Маленков и Вышинский не были не только членами Политбюро, но даже кандидатами ЦК, но они вместе с названными членами Политбюро непосредственно руководили действиями "сталинского наркома тов. Ежова". Совершенно неизвестно, какую роль сыграл Маленков в гибели самого Ежова, но при всех условиях она могла быть лишь ролью конкурента, а не врага. Как бы сегодня ни открещивались ученики Сталина от ежовщины и от самого Сталина, но он проводил тогда действительно "коллективную политику" тех, кто уцелел в Политбюро, и тех, кто пришел туда в результате чистки (Хрущев, Жданов, Берия, Маленков). Ни один из них не имел бы шансов попасть в Политбюро, если бы не была ликвидирована старая партия и старые дореволюционные партийные кадры.
Несмотря на исключительно высокое мнение, которое сложилось у Сталина о Маленкове, несмотря на решающую роль, которую он задумал для него в новом ЦК, даже Сталин не решился рекомендовать его XVII съезду хотя бы в качестве кандидата в члены ЦК, тогда как Хрущев и Берия были избраны членами, а Булганин кандидатом ЦК. Чтобы Маленков получил юридический статус своего фактического положения архитектора партии, нужна была именно ликвидация старой ленинской партии. Только после этого на XVIII съезде (1939 г.) Маленков был избран членом ЦК, членом Оргбюро и секретарем ЦК по кадрам.
Заслуги Маленкова перед Сталиным в "Великой чистке" могут быть сравнимы только с заслугами самого Ежова и Вышинского. Я уже подсчитывал в другом месте данной работы итоги чистки 1933–1939 годов по линии партии. Я доказал там, на основании официальных источников, что с февраля 1934 года (с XVII съезда) по март 1939 года (по XVIII съезд) из партии было исключено 1 200 000 коммунистов — из общего числа 2 809 786 (то есть около 43 %). Исключены были преимущественно старые большевики и те, которые вступили в партию до начала коллективизации. Быть исключенным из партии в те годы означало одно: арест. Впрочем, массовые аресты среди коммунистов происходили и без формального исключения из партии, чтобы не предупреждать их о предстоящем аресте.
Эти аресты по линии партии были главным образом и в первую очередь работой руководителя новой "организационной политики" ЦК — Г. Маленкова. Однако Маленков был занят не только уничтожением старой ленинской партии, но и созданием новой сталинской партии. За шесть месяцев — с апреля по октябрь 1939 года — в партию на место уничтоженных было принято 800 000 новых коммунистов, в то время когда в нормальных условиях и при действительно добровольном вступлении в партию рост ее никогда не превышал и ста тысяч за целый год. Маленков доказал, что его "организационная политика" способна на чудеса и по этой части. Он вербовал в партию каждый месяц более 130 000 человек. Сама вербовка (именно "вербовка", а не "вступление") не представляла после ежовщины никаких трудностей — человек, к которому секретарь местного парткома обращался с предложением вступить в партию, редко осмеливался отказаться от этой высокой "чести". Ежова уже не было, но был Берия. Был и Маленков.
Запуганный и терроризированный советский гражданин предпочитал партийный билет доносу секретаря в НКВД. Конечно, в партию шли и добровольцы, но не из-за каких-либо идейных побуждений, а просто для личной карьеры. Но и те и другие были отныне убеждены, что не ЦК существует для них, а они существуют для ЦК. Соответственно выработалось и новое представление о партии, которое господствует в КПСС и сейчас: партия — это значит Секретариат ЦК, Секретариат ЦК — это значит партия. Это тоже было блестящей победой "организационной политики" Маленкова. Ячейками такой партии было куда легче руководить, чем колхозами — без отчетов, без съездов, без выборов.