Техномагикус

Абрамов Владимир

Сначала его будут допрашивать. Естественно, он ничего не скажет, поскольку любая информация может задеть интересы клана, которые у порядочных дворфов всегда стоят на первом месте, лишь после идёт личное обогащение. Естественно, в каждом коллективе не обходится без паршивой овцы и среди дворфов существуют предатели, но они быстро становятся безклановыми, которых презирают все сородичи.

Когда следователь не получит от него информации — дело передадут ментальному магу. После менталиста каждый второй допрашиваемый становится пускающим слюни идиотом. Казалось бы, эта жуткая участь должна поспособствовать говорливость Торина. Есть

случаи, когда можно пожертвовать всем и стать презираемым отщепенцем, но сохранить жизнь. Но дворф знал, что если маг попал в застенки королевских псов, то для него это однозначный конец. Его неминуемо ждёт смерть. А он маг, пусть и студиоз-первокурсник.

Обычного человека после допроса в большинстве случаев могут отпустить, поскольку простолюдин ничего не может сделать королевству. Но когда речь заходит о магах — всё резко меняется.

Торин слышал об одном случае, когда тайная стража пленила мага и допрашивала с применением менталиста. Он не потерял разума и оказался невиновным, после чего его отпустили на волю. Но он затаил злобу на королевских псов, на саму страну и на короля. Он оказался достаточно умным, чтобы не демонстрировать своих истинных чувств. Маг долго и упорно развивался, и в итоге стал магистром, после чего нанёс удар, к которому готовился несколько десятилетий. В столице произошла серия убийств высокопоставленных королевских псов, включая того самого менталиста, который допрашивал мага. Попался он лишь при попытке убить короля, недооценив его охрану.

После того случая допросные помещения королевских псов не покинул ни один маг из тех, кого они захватили силой. Акцент на этом сделан не просто так. Есть маги, которых приглашают на допрос и говорят с ними подчёркнуто вежливо. Им подобная судьба не грозит. А вот те, кого захватили силой…

Отчаяние охватило Торина. Ему безумно хотелось жить, при этом не имелось ни малейшего желания умирать. Но, понимая, что его всё равно убьют вне зависимости от того, будет он сотрудничать со следствием или окажет сопротивление, он не собирался облегчать работу псов. При этом его не покидала надежда на то, что псы ошиблись и с извинениями отпустят его, или на то, что клан поможет ему выбраться из застенков псов. Конечно, надежда была столь зыбкой, что он сам в это не верил. Но разум был готов схватиться за любую соломинку.

Сидя на жёсткой скамье кареты и отбитыми ребрами ощущая каждую неровность каменной мостовой, он проклинал своего иномирного знакомого. У Торина не оставалось никаких сомнений в том, что его незавидное положение связано с Деусом.

Когда нет надежды ни на кого, то остаётся лишь взывать к высшим силам. Вот и Торин мысленно взмолился:

«Боги недр! К вашей милости взывает Торин из Железноруков. Молю вас о спасении. Ниспошлите чудо, оберегите мою жизнь. Да не попаду я под обвал, да не наткнусь на область без воздуха, да обережёте вы меня от ПРОЧИХ невзгод!»

Молитва мага и обычного человека — совершенно разные. Каждый из них вкладывает в свои слова веру, вот только маги, в отличие от обывателей, своей волей могут влиять на реальность. И если маг чего-то очень искренне желает, он может это получить. Зная это, Торин продолжал истово молиться. Он готов был принять любую помощь.

Вортас — небольшой городок. Оттого рёбра дворфа недолго испытывали дискомфорт. Судя по небольшому времени поездки, его доставили в местное отделение королевских псов — больше некуда. Всю дорогу

он ощущал бока пары крепких мужчин, которые его плотно контролировали. Они же его грубо выволокли из кареты.

— Эй! — глухо воскликнул он через мешок. — Не руду ворочаете! Поосторожней.

Вместо этого ему ткнули дубинкой в район печени, отчего он принялся хватать ртом воздух. Руки больно выворачивали. От боли у него на глазах выступили слезы. Из-за мешка он пребывал во тьме и не видел, куда его несут, что добавляло ужаса.

Вскоре его бросили на каменный пол. Ребра заныли с новой силой и появились дополнительные ушибы. Он громко застонал. Кто-то освободил ему ноги, а затем руки, но лишь затем, чтобы защёлкнуть на них ледяные кандалы. Торин со всё возрастающим ужасом ощутил, как мана в его теле замедляет ток.

Об антимагических кандалах он слышал лишь краем уха. Те маги, которые с ними сталкивались, больше никому ничего не могли поведать, поскольку их даже в виде нежити невозможно поднять. А королевские псы зачастую неразговорчивы. По слухам, эти кандалы сковывают магическую силу чароплёта, отчего он не может воспользоваться магией. И он действительно ощущал, что мана больше не откликается на его зов. Если раньше она была похожа на ток воды, который можно направить по внутренним каналам, то сейчас стала подобна неподвижному льду. От этого его нутро будто проморозило до самых глубин — ему начало казаться, словно температура в помещении упала на пару десятков градусов.

После того, как кандалы заняли свои места на щиколотках, предплечьях и на шее в виде ошейника, к тому же были соединены цепями, с его головы резко сдёрнули мешок. Не ожидая такого, Торин прикусил нижнюю губу, отчего на ней проступила кровь.

Зрение не сразу приспособилось к слабому освещению, которое после полной темноты казалось чересчур ярким. Он успел лишь разглядеть спину стражника, который покинул холодную каменную камеру и закрыл толстую стальную дверь. Снаружи послышался скрежет запоров, встающих на место.

Камера маленькая: полтора на два с половиной метра. В стену с помощью магии земли вплавлена каменная кровать, на которой лежит соломенный матрас. Но словно этого мало, его приковали цепью к кольцу посередине стены напротив шконки. Длины цепи с натягом хватало, чтобы дойти до дыры в полу в дальнем конце камеры, дабы справить нужду и попить воды из небольшого фонтанчика в стене или чтобы добраться до двери и получить свою пайку через маленькое окошко, которое сейчас было закрыто. Света тут было мало — его давал небольшой артефактный шар, вмурованный в центре высокого потолка.

— Боги недр, спасите! — на выдохе прошептал отчаявшийся Торин.

Глава 16

Промариновать заключённого перед допросом в камере — одна из стандартных практик. После этого человек проникается тюремной атмосферой и становится более сговорчивым.

Торин от отчаяния готов был лезть на потолок, но цепи не давали. Магия скована магическими кандалами, которые помимо прочего словно пьют саму его жизнь, отчего он чувствовал себя слабым. Ватные мышцы позволили лишь добраться до шконки и рухнуть на неё подобно мешку руды. Матрас был настолько хиленьким, что практически не смягчал каменное ложе, от которого холодило спину. Но дворфы привыкли к спартанским условиям, так что это лишь немного ухудшило и так крайне паршивое настроение молодого мага.