Технозона
Шрифт:
– Кто бы спорил. Но человек в стрессовом состоянии, ещё не отдохнувший как следует, может наделать ошибок.
– Что это вы так защищаете полковника Молодцова, Константин Петрович? – прищурился Рагозин. – Он же профессионал, должен справляться с любыми нервными потрясениями. Да и в команде у него не новички.
– Ему пора заняться другими делами, он мой зам…
– Одно другому не мешает. – Замминистра глянул на помалкивающего командующего РВКН. – Геннадий Сергеевич, не теряйте время, посылайте «Амур» к… э-э, предлагаю назвать объект Космической Китайской Стеной. Первый
– Слушаюсь, – буркнул Степчук.
3
Молодцов летел в Москву с тяжёлым сердцем.
По словам врачей, состояние Кэтрин не внушало особых опасений, но Денис всё равно волновался. Жена ждала ребенка, – пошел уже четвертый месяц беременности, – и пережитый ею стресс на Плутоне мог сказаться на здоровье будущего отпрыска. Однако отказаться от полёта к объекту под названием ККС – Космическая Китайская Стена – он не мог. Как не мог и сообщить жене причину вызова.
Ровно через шесть часов после совещания в Плесецке с космодрома взлетел российский «челнок» «Амур-2» и направился к Ориону, откуда пришел сигнал SOS, посланный китайским космолётом. Экипажу «Амура» не нужно было рассчитывать инерционные фазы полёта и считаться с полями тяготения встречающихся планет и астероидов. Его траектория представляла собой луч, да и скорость он набирал почти равную скорости света, благодаря удивительному изобретению академика Леонова, названному эграном, – электрогравитационному генератору, использующему поляризационные свойства вакуума.
Снедаемый нетерпением – хотелось вернуться домой как можно скорее, Денис решил дать эгран-двигателю полную нагрузку, и его надежды оправдались: «Амур» преодолел разделявшее Землю и пояс астероидов расстояние за двадцать восемь часов. Экипаж в составе капитана Вячеслава Абдулова, космонавта-исследователя Феликса Эдуардовича Глинича и бортинженера Миши Жукова не возражал против инициативы командира. Мужчины понимали его состояние и верили, что принимаемые им решения верны.
Космическую Китайскую Стену они обнаружили задолго до прибытия в район её дрейфа.
Исследовательский комплекс на борту корабля, управляемый компьютером по имени Умник, был существенно мощнее того, что стоял на первом «Амуре», и позволял команде оперативно анализировать состояние среды в радиусе многих тысяч километров. Гравитационное «дыхание» Космической Китайской Стены он уловил с расстояния в два миллиона километров.
Вскоре Умник смог оценить и другие параметры Стены, после чего синтезировал её объёмное изображение в экране обзора.
Китайцы перемудрили с названием открытого ими объекта, ни о какой «стене» речь не шла. Это была колоссальной длины нить или очень тонкая – диаметром в доли сантиметра, если не меньше, – трубка, совершенно прямая и очень массивная. Каждый метр её длины гравитировал как танкер в миллион тонн весом, а вся она притягивала к себе попадавшиеся по пути предметы, как планета, равная по массе по крайней мере Земле.
– Ни хрена себе! – проговорил Слава Абдулов, оглядываясь на Глинича. – Феликс, я сплю или нет?
– Тогда мы спим все, –
– Никакая это не стена!
– Абсолютно согласен.
– Тогда что это?!
– Струна.
– Что?!
– Ты знаком с космологическими теориями?
– В общих чертах, а что?
– По одной из них, считающейся самой адекватной, при фазовых переходах в ранней Вселенной в вакууме возникали топологические «трещины» или «дефекты».
– Точно, их назвали суперструнами!
– Нет, суперструны – это из другой физической епархии, связанной со структурой элементарных частиц и мерностью пространства. Я же имел в виду космологические струны, обладающие рядом интереснейших качеств.
– Долго объясняешь.
– Толщина этих струн лежит в интервале от десяти в минус двадцать девятой степени до десяти в минус тридцатой степени сантиметра, а масса…
– Короче, Склифосовский!
– Короче, возможно, мы имеем дело с такой гиперструной. Большинство из них, по теории, свернулись в кольца, мы же видим развёрнутую струну.
– Откуда она взялась в Солнечной системе?
– Спроси чего-нибудь полегче.
– А что это за узелки на ней?
– Скорее всего, притянутые из космоса объекты – астероиды, ядра комет, камни, обломки планет и прочий мусор.
– Командир, мы входим в пояс астероидов, – напомнил комп корабля. – Необходимо снизить скорость.
– Мы не на прогулке, – мрачно отрезал Денис. – Если китайцы ещё живы, мы обязаны их спасти. Курс – на объект! Торможение в форс-мажорном режиме!
– Слушаюсь.
«Амур» продолжал мчаться вперёд с той же скоростью, догоняя Космическую Китайскую Стену, двигающуюся с приличной скоростью – около двухсот километров в секунду почти точно поперёк плоскости эклиптики.
– Китайцам повезло, – со смешком сказал Миша Жуков, чаще других покидавший рубку для осмотра своего энергетического хозяйства. – Если их Стена будет шпарить с той же скоростью и в том же направлении, она проткнёт эклиптику за три дня и выйдет за пределы Системы.
Денис промолчал. Он думал лишь о том, чтобы спасательная экспедиция наконец достигла цели и, не мешкая, взяла обратный курс. Китайская Стена, оказавшаяся, по словам Глинича, «развёрнутой гиперструной», не показалась ему достойным для изучения объектом по сравнению с астероидом Ирод и горловиной входа в иной мир под названием Окурок, с которыми он познакомился во время прошлых рейдов.
Через два часа «Амур» приблизился к убегающей Стене на расстояние вдвое меньше, чем расстояние от Земли до Луны. И сразу начали сказываться эффекты нелинейности гравитационного поля сверхтонкой «струны», обладающей чудовищной массой.
«Амур» стал плохо слушаться управления.
Какая-то сила начала скручивать его в «бараний рог», изгибать по длине и одновременно по диаметру (!), из-за чего люди внутри испытывали странные ощущения и стали часто терять ориентацию. Лишь Умник, как машина, избавленная от физиологической информации и проявлений человеческой психики, продолжал контролировать движение корабля и не поддавался на «провокации» тороидального гравитационного поля Китайской Стены.