Телекин
Шрифт:
— Ничего не чувствую, совсем ничего. — почесав голову ответил я.
— Ладненько, а что-нибудь ощущал во время вчерашних издевательств над солонкой в баре? — продолжал уточнять Гриша.
Пришлось крепко призадуматься. А действительно, что же я почувствовал в момент сжатия такой маленькой на вид солонки?
Ответ был мне уже известен, и я не замедлил поделиться своими соображениями:
— Сопротивление, чтоб его!
— Что не так с сопротивлением? Омметра у меня нет, сразу говорю. — удивленно и даже с какой-то опаской посмотрел на меня Гриша.
— Смотри: размер солонки,
Правда в эту теорию у меня не сразу уложилась самая первая разбитая мной тарелка. Однако, как следует пораскинув серым веществом, пришел к выводу, что в тот раз вполне могло быть некое точечное воздействие на небольшую площадь, вследствие чего тарелка и растрескалась вся. Много ли ей надо?
— Предлагаешь взять что-нибудь поскромнее? — нахмурился Гриша, потер переносицу и внезапно просветлел лицом. — а давай карандаш попробуем! Скромнее некуда же!
Ну, карандаш так карандаш. Чем он хуже посуды?
— Почему нет. — пожал плечами я.
И, та-да, удерживая карандаш за самый кончик у меня с легкостью получилось приподнять сей предмет аж на целых десять сантиметров вверх. На этом мои успехи закончились, удержать карандаш от падения я не смог и в течении пары секунд. Силен!
— Не суетись, Артем! Самое главное - ты смог это сделать! Продолжаем! — звучно рыгнул друг.
Судя по всему, моей кисло-соленой миной уже можно было текилу закусывать. Тяжко вздохнув я размял лицо руками и кивнул. Шоу должно продолжаться.
В таком духе мы и провели весь день, изредка прерываясь только на кофе, еду и перекуры. Рабочая такая обстановка, куда там тихому и спокойному отдыху в свой честно заработанный отгул!
Мы с Гришей даже попытались работать с живыми организмами (в качестве такого организма вызвался сам Григорий). Долго спорили, обсуждали теорию и всячески оттягивали момент практического применения телекинеза на человеке (тем более на друге!). Шутка ли - абсолютно неизвестно как себя поведет моя способность в таких условиях! Откромсает ему какую-нибудь часть тела, а мне потом жить с этим. Нехорошо.
Как оказалось, зря опасались. Что бы я не делал и как бы не напрягался, но максимум что ощутил Гриша - это легкое покалывание в руке, на которую я и пытался воздействовать.
Немного посовещавшись за пивом и крекерами мы пришли к двум вариантам: либо слишком слаб мой телекинез (что, как в дальнейшем показала практика, временно), либо Гриша бесчувственная скотина (а вот это уже не лечится).
Но шутки шутками, а в будущем, возможно, я и смогу применять телекинез к живым организмам (органика, если угодно), но проверять то будет не на ком: как выяснилось, на себя я в принципе не могу воздействовать телекинезом, по крайней мере никаких ощущений во время таких попыток у меня не возникало.
Ну да и не больно то и хотелось. Человеческий организм, как всем
Итак, перечисляю итоги: день выдался до крайности странный и не менее плодотворный, мы выяснили много новых и очень даже интересных фактов: я не могу воздействовать телекинезом на других людей (включая себя); также, помимо площади воздействия мы отметили и возможность регулирования интенсивности воздействия; обнаружили, что без помощи взгляда и жеста (как бы это странно не звучало, с учетом того, что первые проявления телекинеза были как раз таки с закрытыми глаза и без всяких жестов) целенаправленно сдвинуть даже самый завалящий карандаш у меня не получалось, правда немного позднее я все-таки смог дернуть (всего лишь дернуть, даже не приподнять!) один из фломастеров при помощи периферийного зрения.
После почти каждой попытки (и в зависимости от приложенных…усилий?) мне требовалось некоторое время для восстановления сил (моральных сил? Энергии жизни? А может, всем известной маны? Мы так и не поняли тогда). После чего, мы вновь приступали к локальному истреблению предметов посуды, да и не только посуды.
Ну и, наверное, самый важный факт - мои способности прогрессируют! К примеру, если в начале дня я кое как мог приподнять пресловутый карандаш (и пару секунд удерживать в воздухе), то под конец наших изысканий смог поднять, без малого, полулитровую кружку (моя гордость) и продержать ее на весу ровно одиннадцать секунд. Не буду врать, я чертовски надеялся на возможность роста!
Головная боль же к концу дня окончательно покинула меня и для себя сделал еще одну пометку: не хочешь больной головы — почаще используй телекинез.
Покончив с экспериментами, мы оглянулись, пришли в ужас от открывшегося нашим взглядам комнатного хаоса и дружно прошли на кухню за новой порцией бодрящего напитка.
С уборкой мы закончили уже ближе к полуночи. Сидя на диване мы курили (на кухню идти уже было банально лень) и вяло перекидывались ничего не значащими репликами.
— Слушай, а как тебе Леночка из операционисток? — спросил вдруг Гриша.
— Которая Бузаева что ли? — в недоумении спросил я.
— Да! — яростный блеск в глазах Гришу подсказал, что шутить на эту тему сейчас не стоит.
Я удивленно на него посмотрел, подумал… Потом еще раз подумал и честно ответил:
— Да никак. Помню о ней только то, что она нас знатно подставила перед нашим биг-боссом.
— Это чем же она вас подставила? Где операционный отдел, а где вы? — прищурил глаза Григорий.
— Да проехали, ты к чему это спросил то, Гриш? Только не говори мне, что ты запал на Лену!
— А я вот на свидание хочу ее пригласить! В эти выходные! — мечтательно произнес Гриша.
— Погоди-ка! Ты же вроде встречался с Алиной из тех же самых операционисток? Их же там всего шесть девушек работает, включая их руководительницу! — наставительно произнес я.
— Ну и что? — непонимающе уставился на меня друг.
— А то, что они там уже все в курсе как твоих недостатков, так и твоих перспектив, уж не сомневайся. Получше тебя знают, на что ты способен, а чего от тебя ждать не приходится. — широко улыбаясь ответил я другу. — Любвеобильный ты наш!