Телепат
Шрифт:
– Ну… это… это… – и, успокоившись, – еще раз посмотреть героя. Там был момент, крупный план, когда он стоял у бровки поля перед выходом.
Седоватый бобрик, не мускулист, даже угадывается небольшая полнота, тонкие острые в коленях ноги, длинные трусы, а главное, возраст явно за сорок – все это производило удручающее впечатление.
– Как вот такой… как он это делает, – изумленно, глядя в экран, произнес Дроздов.
– Да вот так. Сами же видели. Народ-то в восторге, как говорится, мал золотник… а какая сила и ловкость! – Трофимов, выключил изображение.
– Что это такое, выбегает мужик на пять минут,
– Этот вопрос был у всех. Журналисты пытались узнать: что и как, но игроки ничего объяснить не могли, а главный тренер бубнил одно – «без комментариев». И только сейчас признался, что такой режим замены был жестким условием самого Субботина.
– Пять минут на один гол, десять на два, это что лимит какой-то?
– На этот вопрос нет ответа, – сказал Трофимов, пожимая плечами,– может лимит, установка, а может заряжен был на выброс энергии…
– Что значит заряжен, кем заряжен! – воскликнул генерал, – Намекаете на допинг?
– Разумеется его проверяли, – спокойно пояснил Трофимов, – все чисто и заметил:
– А дальше будет еще больше вопросов. Это последняя запись. Потом было две игры, но Субботин на поле не вышел. Команда сникла, игра потускнела. Болельщики с надеждой и по инерции приходили на стадион, но триумфа больше не было.
Полянский неуверенно заметил:
– Ты вроде говорил, что итог в этой лиге предрешен, может поэтому Субботин пока и не нужен.
– Верно, переход в высшую обеспечен, но начались проблемы. Конкуренты обратились к руководству Российского футбольного союза. Началась проверка, всплыли какие-то шероховатости в процедуре включения игрока в состав.
– Ну все, поехали, как всегда, – проворчал генерал, – компромат у нас найти умеют.
– Согласен, – продолжил Трофимов, – но все очень не просто. Например, объяснениям главного тренера и игроков не поверили. Они рассказывали, как нашли такого гениального футболиста. На одной из тренировок среди малочисленных зрителей сидел Субботин. К нему отлетел мяч. Кто-то крикнул – «Дядя, отбрось мячик!». Он ногой подвел мяч к полю и предложил отнять… а потом все было как по сценарию – так же как мы видели в видеозаписи. Но главное не в случайности находки, а в загадочном исчезновении. Претензии по личности Субботина. Естественно его все стали искать, а оказалось, что его нигде нет, нет такого человека. Фантом какой-то.
– Как это нет, – возразил Дроздов, – и не таких находили.
– Резонансное дело, убойный отдел взялся раскрутить… там у коллег мы и получили неофициальную информацию о ходе проверки. – Сергей с некоторой опаской ожидал реакции начальника – не поддаст ли за эту самодеятельность, но генерал спокойно спросил о другом:
– А что решило футбольное начальство?
– Решения пока нет, но напряжение нарастает. Перспектива ужасная – если в команде неизвестный никому игрок, то финал однозначный – снятие с чемпионата, дисквалификация на сезон, а то и на три. Может и другой вариант, но не намного легче – технические поражения во всех играх с участием Субботина, а это по очкам вылет во вторую лигу.
– Капитан, покажите еще раз ту запись, как девушка едва не была сбита машиной.– Смотрите, одно лицо с футболистом! – воскликнул генерал.
– Точно так, Субботин это, – подтвердил Трофимов.
В который
По тому, как пронзительно смотрели ему в лицо Полянский и Трофимов, Дроздов
понял, что потерял над собой контроль и его лихорадочные мысли выдали внутреннее
смятение.
– Вот что, парни, – генеральский голос вновь стал твердым, – соберите у меня здесь, в кабинете послезавтра в 15 часов всех, кто видел в лицо того неизвестного мужчину при необычных обстоятельствах: из садоводства с этими дорогами, женщину, чуть не попавшую под машину. Хотя ее не надо по записям и так ясно. А вот, что надо еще – найдите гаишника, мне как-то давно начальник ГИБДД рассказывал, как анекдот, эпизод с водителем – антирадаром… ограничимся пока этим. – И, почувствовав в наступившей тишине вопрос, тоном, не допускающим возражений, сказал: – По футбольному делу никого не звать, у нас этого, – кивнул на кассету, – достаточно. И еще, никому о мероприятии ни слова, ни в вашем отделе, ни в Управлении. Это приказ!
Нашли лейтенанта ГАИ Комарова без проблем. Он и бывшая председатель садоводства Дубцова, посмотрев видеозаписи, без колебаний опознали Субботина.
Теперь, зная кого надо искать, начальник главка подключил все возможности
розыска. Были установлены и негласно проверены все однофамильцы, но ни один не
был тем, кто так был ему нужен.
– …Алло, – сняла трубку Назарова и услышала:
– Мама Люба…
– Ванечка!– закричала она и разрыдалась, – Ты… где… откуда звонишь…
– От метро… иду домой…
– Сынок… как же так… ты куда пропал… с тобой все в порядке?!
– Все нормально…
– Никуда не уходи, сейчас приеду.
Поймав такси, Любовь Степановна примчалась через двадцать минут. Она обняла парня и не отпускала, пока не поверила своему счастью и успокоилась, увидев его таким же как и год тому назад: здоровый, красивый, ласковый, опрятный, в той же одежде. Разве что – новая шапочка, бейсболка, которую не успел снять.
На все вопросы, которыми она буквально закидала Ваню, он отвечал – не знаю, не помню. Назарова испугалась его состояния, но, глядя в родные, чистые, голубые глаза, сердцем поняла – сын, действительно, ничего не знает о пролетевшем для него и протянувшемся для нее времени.
– Завтра сходим в военкомат. Они год тебя разыскивали. Меня задергали, мол, скрываю тебя от армии. Сходим?
Ваня согласно кивнул.
Сняв с него бейсболку, Любовь Степановна погладила по волосам, и, посмотрев на изображение, достала из сумки маленькую шапочку:
– Ванечка, это твоя. В ней тебя привезли к нам в детский дом. Ношу все время с собой, как талисман. Верила, что поможет найти тебя, мой дорогой.
– Я ее никогда не видел… не помню…
– Так ведь и не мог. Я положила ее в шкаф, а когда меняли мебель, обнаружили ее между ящиком и стенкой шкафа. Как это получилось, ума не приложу, сама, бестолковая, сдвинула, наверное. Так и пролежала там пятнадцать лет. А как я искала-то ее. Ведь думала, не увижу тебя больше, – слезы снова залили ее лицо.