Телестерион [Сборник сюит]

Киле Петр

А л к и в и а д Мне снится сон, который длится год, Иль два, иль три, пора бы и проснуться? Вхожу к царице, как пастух одетый, Босой, длинноволосый, загорелый, Иль воин, или царь, — простые нравы Мне по сердцу, как на войне бывало, Да здесь вся жизнь, как лагерный уклад, С похлебкой общей для мужчин, готовых Сейчас вступить в сраженье. Т и р е с и й А по мне Уж лучше повара иметь при доме И все иные блага афинян.

А л к и в и а д (прохаживаясь по саду) А жизнью наслаждаются, похоже, Одни лишь женщины, дыша свободой, Какой не ведают мужья, и дети Их радуют до возраста, когда Они всего прелестней, — до семи, А там их забирает государство На воспитание из них бойцов. Т и р е с и й Из мальчиков, а девочек куда? А л к и в и а д Из них растят здоровых матерей, Как воинов на ниве Гименея… Т и р е с и й Как телок в стаде, чтобы без изъянов, — Я это понимаю хорошо. А л к и в и а д На празднестве ты видел хоровод Из девушек, невинно обнаженных, Не очень и красивых, но здоровых, И гордых тем стыдливо и задорно? Т и р е с и й Да, шествие, скажу, на загляденье! А л к и в и а д Нет, афинянки в туниках прекрасней, А обнаженность хороша в постели. Т и р е с и й Афины! Нет пути тебе домой. По мне уж лучше б бунт ты поднял в войске И Сиракузы разом сокрушил. А л к и в и а д У вражьих стен бунт в войске — это гибель. Уж лучше мне погибнуть, а не войску, Когда я не сумею защититься От козней недругов моих в Афинах. Т и р е с и й Но ты ведь не решился возвратиться. А л к и в и а д На суд явиться? Нет! Когда о жизни Моей идет тут речь, я не доверюсь И матери моей, чтоб по ошибке Она не положила черный камень Заместо белого. Я не ошибся. Друзей моих казнили; та же участь Ждала меня в Афинах, ждет еще. Имущество мое конфисковали И повелели всем жрецам и жрицам Проклясть Алкивиада, — каково? Одна Феано в храме, где клянутся Все юноши быть верными Афинам, Не подчинилась повеленьям власти, Сказав, что жрица для благословенья Она во храме здесь, не для проклятья. Т и р е с и й Хоть кто-то вспомнил о тебе к добру.

Входит служанка, оглядываясь по сторонам, и уводит за собой Алкивиада. Покои царицы. Тимея, высокая, ладная, еще молодая женщина, и Алкивиад, скинувший рубаху, полуголый.

А л к и в и а д А как же без мужей? Т и м е я Есть братья мужа. Когда муж хвор твой, ладному мужчине Спартанке уступить не только можно, А

должно, чтоб родить детей здоровых. Нам прелюбодеянья ни к чему. Мы отдаемся по природе женской, Здоровой и могучей, как закон. А сладострастья ищут у гетер, Как я слыхала, за большие деньги. У нас таких особ не очень любят, Да мы бедны; железными деньгами Роскошествовать трудно, — тяжелы. (Ласкается к Алкивиаду.) Я влюблена в тебя, Алкивиад! Но это тяжело — вздыхать и думать, Увижу я тебя, хотя бы мельком? О, радость и печаль — всего на миг! (Смеется.) Одетый под спартанца афинянин Меня смешит, не знаю, почему. Изнеженным он кажется и дивным, Как царский сын в лохмотьях, как Адонис, В которого влюбилась Афродита. Недаром ты красив, как лев могучий. А л к и в и а д Да, лев могучий, изгнанный из мест, Где он родился, славой осененный Отца и дяди, призванный владеть Афинами и, может, всей Элладой, У трона царского сижу, как пленник. Т и м е я У трона? У постели царской, милый! О, чудный сон! Ты, верно, из богов? Цариц ведь навещают втайне боги. А л к и в и а д Да, сон… В начале величайших дел Быть отстраненным вдруг от высшей власти Во благо родины — за сущий вздор?! Чья это шутка? Вижу я измену, Изменником спасая жизнь свою. Т и м е я Не мог же ты послушно, как ягненок, Когда ты лев, вернуться на закланье В Афины, где тебе, как в клетке, тесно? А л к и в и а д Народоправство хуже тирании, Выходит? Ну, пускай оно падет. Помог я Спарте сокрушить Афины. В Сицилии погиб весь флот афинский И войско, что привел я ради славы, А не измены, о, судьба моя Злосчастная! (Носится по комнате.) Т и м е я (пытаясь утешить) Что мог ты сделать? А л к и в и а д Сделал! Услуга за услугу, жизнь — взамен. Уговорил Гилиппа в Сиракузы Отправить срочно со спартанским флотом И войском, с тем здесь медлили б поныне, С паденьем Сиракуз; я убедил Царей здесь Декелею захватить, — И вот Афины, как в осаде. Боги! Злодейство порождает лишь злодейство, За малым с виду следует большое, И я, Алкивиад, один повинен? Т и м е я Налью-ка я тебе вина, бедняга. А л к и в и а д Источник зла — несправедливость где-то, Как облачко, что предвещает бурю, — И море уж бушует, стонут чайки, И тут еще затмение луны, Природное явление, но ужас Сковал афинский флот у Сиракуз, — И все пропало! Я наслал затменье?! Да, будь я там, Гилиппа встретил б так, Что Сиракузы сами бы сдались.