Телестерион [Сборник сюит]

Киле Петр

3-я м у з а И тут поднялся смех; мать обозлилась И увезла всех дочерей своих. П о э т Виня во всем меня и вас, о, музы. Я постигал любовь и красоту. И вдруг померкло все вокруг, и шепот Разнесся, глупый и зловещий… Я Не мог понять, что ж это приключилось? О, музы милые, иль волшебство? Но чудо налицо: она мне пишет, Что любит, выйдет замуж за меня И без приданого. Как мило, правда?

Стук в дверь. Музы исчезают.

Н

и к и т а (заглядывая в дверь). Забыл сказать, сосед ваш, как бишь его, сбирался заглянуть. Кажись, он едет.

П у ш к и н (сердито). Его мне не хватало. Коня сейчас же к заднему крыльцу. (Выбегает вон.)

В предзакатных лучах, просиявших ярко, за окном вьются снежинки и проступают музы.

Х о р м у з Поэт в деревне заперт и доволен, Как скачет по степи на воле. Уж выпал снег. В работе пребывает он. А как роман? Он ныне завершен. Татьяну в высшем петербургском свете Онегин снова встретил И не узнал, — мила, проста, В ней просияла красота, Живого совершенства мета, Иль светлый идеал поэта. Отвергнув некогда ее любовь, С остывшею душою, вновь Онегин к жизни возвращен; В Татьяну ныне он влюблен. Он любит тяжко, как на гору Сизифов камень катит, взору Его повсюду предстает она, Прелестная жена. Проведши зиму, как монах в молитвах, Иль бедный рыцарь в битвах, Посланье он Татьяне шлет, Ее письма обратный перевод. Ответа нет. Он к ней за приговором. Его встречают милым, нежным взором И речью дивной, как представить: "Я вас люблю (к чему лукавить), Но я другому отдана И буду ввек ему верна." Герой, как громом пораженный, Горящий весь и восхищенный, Оставлен на беду свою, У бездны на краю.

Дверь открывается, входит Никита с охапкой дров; он затапливает печь и выходит. Ранние зимние сумерки. Вбегает поэт, прислушиваясь к чему-то. В отблесках огня по комнате проступают музы, звучит "Реквием" Моцарта.

П у ш к и н Кто там? Сальери собственной персоной? А Моцарт где? 1-я м у з а Его играешь ты. П у ш к и н Чтоб выпить яд? О, нет! Его ж я знаю. Посланник нидерландский и барон Геккерн. Старик веселый, вездесущий. Рядился ряженым однажды с нами. Забавный он однако забияка. И он Сальери злобный? Что ж, пускай. Х о р м у з Сальери, преуспев в карьере, Не то, что Моцарт, простодушный гений, Дружил с ним в странной вере, Что гений тож, не без сомнений; Но, хуже, тягостна и зла, Как нечисть, душу зависть жгла. В часы обычного досуга Обедать пригласил он друга И яду примешал в вино, Решив, что все равно, Нет правды на земле и выше. Но "Реквием" звучит, и слышишь, Как в вещих снах, Гимн Правде в небесах. П у ш к и н О,

Моцарт! Нищим ты покинул мир, Чумой охваченный несносный пир, С душою детски-женской, Беспечный друг гармонии вселенской.

Музы с горестными вскриками исчезают.

9

Санкт-Петербург. Маскарад. Гости в масках непрерывно входят в ярко освещенный зал, где их встречает герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей.

1-я м а с к а Все в масках. Это хорошо? 2-я м а с к а Пожалуй. 1-я м а с к а Ужели явятся и боги в масках? 3-я м а с к а Нет, не должно так быть. Но разве в гриме, Да так, чтоб не признали? 1-я м а с к а Иль признали! 2-я м а с к а Нет, тайна здесь уместна и нужна. В знакомой даме мудрено богиню Узреть тому, кто не влюблен в нее. 3-я м а с к а Смотрите-ка! Герольд. Он слишком юн. 2-я м а с к а Да, как же, юн. Как камер-юнкер Пушкин. 1-я м а с к а Иль это брат его? Он юн и дерзок. Бросает взоры, словно мечет стрелы. Уж не Эрот ли взялся править балом? 2-я м а с к а А есть в том смысл — прямой или волшебный. Г е р о л ь д Приветствую я вас, таинственные маски! О, как ликуют ваши глазки, Исполненные ласки. Нет, в рифмах явно перебор, А это все равно, что сор. Трубите сбор!

Входит группа масок, вступающих чинно; одна из них повелительным жестом велит герольду не трубить.

2-я м а с к а Все ясно. Высочайшие особы. Угодно им инкогнито хранить. Г е р о л ь д Трубите! Извещают трубы Начало шествия богов. А вы, пожалуй, грубы С герольдом; кто таков? (Взмахивает жезлом.) Вы генерал, или в мундире Решили щегольнуть в сем мире? Но это все равно. Богами мне дано: И властью, и нарядом Здесь я командую парадом. И жезлу моему послушны плебс, И знать, и боги, и сам Зевс. Э х о (вбегая в зал) Я, Эхо, унесла До Царского Села Призывный звук трубы, И там, из синевы, Как солнца ясный нимб, Весь просиял Олимп. То дивно и богам, Поднялся шум и гам, Как в старые года. Шлют вестника сюда. Но сами тоже днесь Уж прибыли и здесь.