Телевидение
Шрифт:
Гарик привез жену в Россию два года назад, когда “Дайвер” стараниями Булгакова только-только перешел на полноценное вещание. Теперь у них был свой канал, который они уже ни с кем не делили.
Суета поначалу была страшная. Штаты то раздували, то резко сокращали, брали каких-то людей, чтобы вскоре уволить.
Гарик водил Джейн по студии, знакомил с Гуровиным, Крахмальниковым, Алиной, Загребельной, со всеми, кто попадался на пути. Он хотел выглядеть здесь хозяином, у него это неважно получалось, но не потому, что кто-то выказывал ему неуважение,
Джейн это надоело, она попросила Гарика оставить ее в павильоне, где как раз Казанцев снимал передачу “Телеследователь” — ток-шоу о самых скандальных уголовных делах. Она села в уголок и стала смотреть. Здесь было много интересных людей, а Саша как раз старался быть незаметным, он был режиссером на площадке, но Джейн обратила внимание именно на него.
Такие ток-шоу она видела и в Штатах. Но там обычно брали какую-нибудь высосанную из пальца, мелкую тему. А здесь речь шла о банде, убивавшей своих жертв из-за подержанных автомобилей. Предмет обсуждения был настолько страшный и животрепещущий, что собравшиеся перебивали друг друга, кричали, вскакивали с мест и, казалось, совсем забыли о телекамерах. Саша пытался держать все в своих руках, помогая не очень опытному ведущему, но передача все равно разваливалась на глазах.
В перерыве Джейн подошла к Саше и произнесла на ломаном русском:
— Я хотел с вами говорить секрет.
— Да, слушаю вас.
— Можно ходить туда? — спросила Джейн, показывая на заставленный декорацией угол.
— Мы можем пойти в мой кабинет.
— Нет, мало времени. Там, да?
Саша пожал плечами и двинулся за Джейн в дальний конец павильона.
Как только оба скрылись от глаз разбредшейся по помещению публики, Джейн схватила Сашу за мужское достоинство и сказала:
— У вас есть… Balls <Яйца — (англ.)>?
У Саши все поплыло перед глазами.
— Вы не мужчина? Да? Надо брать микрофон и делать это сам!
Джейн вовсе не имела в виду ничего неприличного, она просто видела, что передача с таким ведущим крошится. Она хотела помочь.
— Я не могу, так не делается, — мягко освободился Саша. — Это решено не мной.
— Я это решено. Я. Вы мужчина. Давай. Саша пожал плечами. Виновато улыбнулся.
— Ну ты можно? Ну? — настаивала Джейн. — Возьми и сделать. Ну!
— Я не знаю…
— Fuck you! — прошипела Джейн.
И дальше случилось то, о чем Саша старался не вспоминать.
Молниеносным движением она расстегнула его брюки, в следующую секунду вспрыгнула на него, зажав ногами Сашины бедра и сама насадила себя на позорно воспрянувший Сашин первичный половой признак.
— Ты мужчина! Ты мужчина!..
Оттого что рядом ходили люди, что Джейн — жена его хозяина, что она вовсе не пыталась сдерживать свой голос, а декорация предательски тряслась и гремела, Саша оказался не на высоте. Он, как подросток, испытал оргазм после всего нескольких толчков. Но Джейн тогда это не смутило.
— Go <Иди — (англ.)>! —
Потом они встречались с Джейн всего один раз, когда Гарик пропал и она приходила на студию узнать, не видел ли его кто-нибудь. О той умопомрачительной сцене за декорациями она, конечно, и не вспоминала.
Гарик так и не нашелся, а Джейн вскоре уехала…
— Мы поженимся, — заявила Джейн, намазывая на хлеб конфитюр, — и станем жить в Москве. Правда?
По-русски она теперь говорила весьма сносно. Саша с глубоким сомнением покачал головой, что даже при большом желании трудно было расценить как утвердительный ответ. Он очень хорошо относился к Джейн, но и думать не мог о том, чтобы связать с ней свою судьбу. Джейн словно прочла его мысли:
— Ты что, не хочешь на мне жениться?
— Конечно, хочу, — не очень уверенно откликнулся Саша. — Но все так неожиданно…
— Ничего неожиданного нет, — пожала плечами Джейн. — Если мы любим друг друга, то должны жить вместе. Ведь у нас теперь общее дело.
— Какое? — опешил Саша.
— “Дайвер-ТВ”. Ты забыл — у меня же сорок девять процентов акций вашего канала!..
* * *
— Прошу.
Саша вскинул голову.
Секретарь открыл резную золоченую дверь:
— Президент ждет вас.
Бежать теперь было поздно.
Питер
Денис пришел в себя оттого, что кто-то больно тряс его за плечо.
— Вы живы? Вы живы? — спрашивал сквозь слезы женский голос.
— Жив, — нерешительно ответил он. — Не трясите, пожалуйста. Рука болит. Что случилось? Где мы?
— В метро. Нас засыпало! Я не хочу умирать! — закричала женщина, снова хватая Дениса за ушибленную руку.
Когда Денис понял, в каком положении он очутился, его чуть не захлестнула волна ужаса, горло сжалось, чтоб издать вопль тоски и отчаяния, но неожиданно сработал инстинкт, который Денис называл “мушкетерским”.
Он знал эту свою особенность: подобно героям Дюма, становиться ироничным и хладнокровным в самых сложных и опасных ситуациях, если рядом присутствовала дама. Вот и теперь на смену страху вдруг пришло осознание своего мужского долга — успокаивать и спасать.
— Ничего, ничего, доченька. Прорвемся. Только отпусти мою руку — болит. Тебя как зовут-то?
— Наташа, — всхлипнув, ответила девушка. — Какая я вам доченька? Вы же молодой, я видела.
— Ну вообще-то я ровно в два раза старше, и, если бы не осторожничал в свое время, вполне бы мог стать твоим отцом. Но вообще-то в нашем положении возраст не важен, так что давай будем на “ты”. Меня зовут Денис. А ты, насколько я понимаю, та виолончелистка.
— Так вы.., ты тоже обратил на меня внимание? — проснулось в ней женское начало. — По-моему, у меня глаз заплывает — я так приложилась к Маргоше!