Тельняшка для киборга
Шрифт:
– Ну, ты ваще, Марик! – критически оглядел его Колдин. – Что, ни одного значка найти не смог?
– А зачем? – не понял Ауриньш. – Мне еще ничего не давали.
– Уй, да ладно! Офигенно честный, что ли? – поморщился Цунь. – На вот, хоть моего «разника» нацепи! – он великодушно достал из тумбочки свой знак парашютиста со скромной единичкой на подвеске (себе он уже привинтил почетный знак «парашютист-отличник» с накладной цифрой «50», одолженный у Мамонта за две пайки масла и воскресные яйца).
– Я еще не прыгал, так нельзя, – скромно отверг Маргус щедрый дар.
– Да фигня какая, прыгнешь еще! А то что такое:
– У меня в военном билете этот знак не записан, – заупрямился Ауриньш. – Патруль может проверить, и будет нехорошо.
– Уф-ф, ну ты и артист! – покачал головой Колдин. – Ладно, фиг с тобой. Ну хоть комсомольский значок прикрути, елки!
– Я же не комсомолец! – удивился Маргус.
– Да кого колышет: комсомолец – не комсомолец! – рассердился Цунь. – Главное, чтоб значок был – без него вообще в город не выпустят!
Поразмыслив, Ауриньш пришел к выводу, что комсомольский значок на форме – это не отличительный знак приверженца политической организации, а элемент формы одежды. Или свидетельство лояльности властям. В любом случае, отказываться было нецелесообразно, и Колдин сноровисто продырявил новенький китель Маргуса.
– Ну вот, – удовлетворенно похлопал он его по груди, украшенной алым флажком с профилем Дедушки Ленина. – Хоть немного на человека похож стал!
Пройдя недолгую, но несколько унизительную процедуру инструктажа у дежурного по училищу («Правую штанину задрать! Показать носки!»), Колдин с Ауриньшем наконец вышли в город.
– Ну что, Марик, – Цунь жадно озирался по сторонам. – Пошли?!
– А куда? – Маргус невозмутимо оглядывал улицу.
– «Куда-куда»! На волю! В пампасы! – терпкий пьянящий воздух свободы уже начал гулять в крови, словно бокал шампанского. – В ДОФ пойдем!
– А что это?
– Дом офицеров, – авторитетно разъяснил Колдин, – на танцы. Все туда ходят. Полтинник есть?
– Что есть?
– Пятьдесят копеек, на билет.
– Нет, – немного растерялся Ауриньш, – мне не давали…
– Разводят халявщиков в вашем институте, – сварливо проворчал Цунь. – Ладно, пошли. Помни мою доброту! – и он подкинул на ладони рупь, неведомо как уцелевший от буфета.
Дом офицеров стоял на углу улицы Подбельского – «Подбелки», Рязанского Бродвея и Арбата. Это в столицах дома офицеров располагаются скромно, без претензий. А Рязань в первую очередь знаменита своими офицерами, как Хохлома – ложками, или Иваново – невестами: четыре военных училища в городе! Естественно, Дом офицеров являлся одним из самых престижных заведений города и располагался в самом престижном месте.
Солидное здание постройки прошлого века было выкрашено классической светлой охрой. И архитектура, и интерьер Дома призваны были служить утверждению о незыблемости традиций славного российского офицерства: мрамор широких ступеней лестницы с красной ковровой дорожкой, прижатой к ним блестящими латунными прутьями; тяжелый бархат портьер; тусклое сияние массивных латунных ручек на могучих дверях, вызывающих в памяти Верещагинские «Врата Тамерлана»; антикварная люстра, отражающаяся в натертом паркете…
Живую ноту современности вносили во все это строгое великолепие разухабистая музыка, обычная для дешевых ресторанов, да базарная толкотня перед окошком кассы.
– Очень много людей, – озабоченно проговорил Маргус, когда они подошли к кассе. – Может быть,
– Ты что, больной? Когда он еще будет, этот другой раз! Стой здесь и никуда не сваливай, – строго напутствовал его Цунь, и шустрым вьюном ввинтился в толпу.
Выросший под жарким азиатским солнцем, в гомоне и суете восточных базаров, он в любой толкучке чувствовал себя как рыба в воде. Через пять минут он выбрался наружу – помятый, встрепанный, но торжествующий.
– Держи! – протянул он билет Ауриньшу. – Учись, салага, пока я жив!
В танцевальном зале не то что яблоку – горошине было негде упасть. Основным фоном цветовой гаммы зала служила унылая зелень парадных мундиров, разбавленная яркими мазками разноцветных погон и петлиц, легкомысленных платьиц девчонок. Правда, многих посетительниц назвать девчонками можно было лишь с очень большой натяжкой – ох, далеко не первый год посещали они этот памятник архитектуры в надежде подцепить мужа-офицерика. И посему приветственно подмигивали томящимся у стенки начальникам патрулей, отлично помня этих строгих капитанов и майоров еще юными розовощекими курсантиками. Начальники патрулей делали вид, что поглощены службой, и подавляли ностальгические вздохи.
– Марик, смотри – телки! – восхищенно выдохнул Цунь. – Живые!
– Где? – завертел Ауриньш белобрысой головой, словно перископом. – Здесь нет телок, только девушки…
– А я про кого говорю? – начал нетерпеливо притоптывать Колдин. – Айда! – и он решительно потащил Маргуса к ближайшей стайке девчонок, скромно топтавшихся у стены и постреливавших взглядами по сторонам.
– Девчонки, привет! – бодро подкатил к ним Цунь с бородатой шуточкой. – Вам сережки не нужны?
Девчонки, однако, на нее купились.
– А что за сережки? – живо заинтересовались они – эпоха тотального дефицита, что вы хотите.
– Один – я, а второй Сережка – вот он, тоже вот такой пацан!
Девчонки покатились. Спустя минуту парни уже были взяты на абордаж мертвой бульдожьей хваткой – словно по заказу объявили белый танец, и Серегу прицепила к себе дородная розовощекая блондинка, мечта Кустодиева. Маргус достался низенькой грудастой брюнетке – она уверенно проталкивала его сквозь толпу танцующих и преданно смотрела ему в лицо, словно боровичок из травы: тебя Сережа зовут? а меня Лариса, ах, не Сережа, ну он прикольщик, а как тебя? Маргус? ой, а ты откуда? из Риги? ой, ну я так и подумала, мне блондины ваще нравятся так, я сразу подумала ты прибалт, ты на артиста одного похож, уф-ф, тут так душно, у меня аж смотри, как сердце бьется, – деловито прижала она ладонь Маргуса к своему могучему бюсту.
– Есть небольшая тахикардия, – спокойно отозвался Маргус, мягко отнимая руку. – Но не страшно, вам только курить не надо – вредно…
– Ой, да ладно! Кто сейчас не курит? У вас в Риге ваще все девчонки дымят, я туда за шмотками ездила, что – не видела? Ой, музыка уже кончилась, чего такие короткие песни гоняют, мы еще потанцуем, да, Марик?
– Спасибо, – Маргус вежливо проводил ее на место. – Благодарю вас.
– Дорогие гости, внимание! – разнесся вдруг с эстрады бодрый голос молодящейся тетеньки-массовика. – А сейчас мы проведем конкурс! Победитель в этом конкурсе получит вот этот зам-мечательный приз! – и она торжествующе продемонстрировала кремовый торт размером с том энциклопедии.