Тело: у каждого своё. Земное, смертное, нагое, верное в рассказах современных писателей

Толстая Татьяна Владимировна

Она проснулась на следующий день от оглушающего и, пожалуй, страшного крика. За её панорамными окнами только-только поднималось худое и блёклое московское солнце. Алла чувствовала, что спать ей ещё минимум три часа до её необходимых десяти. Удивилась нехарактерной её типу жилья слышимости. Что-то где-то нарушилось или сломалось, или Алла и вместе с ней какие-то ближайшие соседи не закрыли двери. Или, скорее всего, кто-то неудачно сделал ремонт и пробил стену прямо к ней. Прямо под правым ухом кричал младенец. Алла знала этот звук из кино, уличных столкновений с матерями и редких навещаний детных подруг. И вот она наконец догадалась, что это включилось видео на смартфоне, нажалось случайно во сне. А в видео плачет младенец. Она привстала и полуслепо принялась нащупывать телефон. Вместо этого

она нащупала кожаную дрожащую мягкость. Рядом на кровати рыдал крупный младенец. У него между ног торчали мужские половые признаки. Ребёнок был голый. Алла вскочила и отбежала от кровати. Рядом с первым и орущим младенцем-мальчиком лежала младенец-девочка. Такая же крупная и голая. Алла принялась бегать по своей просторной, но не самой большой евродвушке. Заглянула в ванную, в гардеробную, на балкон, вышла в подъезд босая, чуть не навернулась, споткнувшись о свои же штаны. Никаких других людей, авторов этого пранка, рядом не оказалось. Алла зацепила себя рядом в зеркале, вернулась к нему. Пижамные штаны с авокадами висели. Майка топорщилась хлопчатобумажными складками. Грудь и живот существовали отдельно друга от друга, талия свободно просматривалась. Как и скулы, как и шея, с которой теперь ушёл второй подбородок. Алла приподняла штаны. Поглядела в зеркало на свои ноги и руки. Они были прежние, трёхлетней давности, нормальные.

Смартфон Алла нашла на противоположной стороне кровати от младенцев. Нагуглила телефон полиции. Начала звонить, заткнув свободное ухо ладонью. Орали теперь оба ребёнка. Вдруг Алла нажала отбой. Вытащила весы. Встала. Голубоглазые выдали ровно 82 килограмма. Алла погуглила, как брать младенцев. Первой взяла девочку, она тут же замолчала. Алла хотела её положить на весы. Но вспомнила, что те холодные. Положила младенца на кровать. Спокойствие передалось мальчику, он тоже замолчал. Алла сняла наволочку с подушки, обернула в неё младенца женского пола и положила его на весы. Девочка замотала ногами и руками, и наволочка вокруг неё расползлась. Весы синеглазыми цифрами показали сквозь накрывшую их ткань 5 килограмм и 4 грамма наволочки. Алла вернула ребёнка на кровать и прикрыла его наволочкой, как одеялом. Потом сняла вторую наволочку с другой подушки, запеленала в неё младенца мужского пола. Он весил те же 5 килограмм и 4 грамма наволочки. Алла вернула второго ребёнка на кровать. От ужаса Алла очень устала и села рядом. Дети почти идентичные, разнящиеся только полом, были рыжеватые, с холодными и серыми глазами. Оба молчали и ждали от Аллы чего-то.

Майя Кучерская

Пионы

Я – микрокосм, искуснейший узор …

Джон Донн

Действующие лица:

Волосы – светлые, тонкие, давно и безнадёжно влюблены в Ветер, у него в этой пьесе нет слов, есть только функция – летать.

Глаза – вечно удивлены и на мокром месте.

Нос – мечтатель и болтун, флиртует с Волосами.

Уши – часто брюзжат, потому что им постоянно мешают слушать! Очень любят немецких композиторов эпохи барокко.

Рот – фольклорист, знаток русских пословиц и поговорок.

Подмышки – легкомысленные хохотушки.

Пуп – ямка, мечтающая стать бугорком.

Попа – срамница и хулиганка.

Член – закомплексованный мальчик, баскетболист.

Ладони и Руки – примирители всех.

Ноги – высокие, немного лобастые парни.

Пятки –

уставшие и несколько озлобленные рабы.

Правая коленка – стоик.

Левая коленка – нытик.

Василий, отрок 14 лет – хозяин всей этой компании, это его волосы, подмышки, коленки и т. д.

Тень и голос Даши, которой 12 лет.

Сцена первая

Утро. Дачная комната. Василий крепко спит. Из приоткрытого окна дует лёгкий ветер.

волосы. Куда же вы? Помедли, задержись хотя бы на мгновение …

ветер. У-у-у-у! (Улетает.)

нос. Хм, какой славный аромат. Свежий, мокрый, сладкий … Арбуз! Несомненно, арбуз. (Мечтательно.) О, как я всё помню: густая зелень, пахнет речкой, зацветшей водой, сыроежками в красных шляпках, бабушкины розы благоухают. Шмель гудит. Мальчик в белой панамке. Сидит за деревянным столом в заросшей беседке, чёлка за лето отросла, мальчик склонил над арбузом голову, на клеёнку каплет розовый сок – так ведь мы и встретились с вами впервые, помните?

волосы (стараясь не поддаваться). Да вы мечтатель. Сегодня он вымыл нас арбузным шампунем, вот, собственно, и вся недолга.

нос. Коснитесь, просто коснитесь меня. Воздушным невесомым движением проведите по переносице, она совсем близко.

волосы (осторожно касаются носа). А вы – милый. И, кстати, слегка мохнатый.

нос. Да ведь мы с вами – одно. Вы сияете и благоухаете теперь почему-то сиренью. Как хорошо, что лето ещё совсем юное, только началось, едва вылупилось из мая. И шелест лепестков пока шёлковый, в них прячется ветер.

волосы. Молчите! Не напоминайте! Ветер … Едва он касается нас, едва запускает свои воздушные пальцы в гущу нас, мы забываем, забываем обо всём.

нос (улыбаясь). В гущу нас … Вы и сами – ветер, невесомые, тонкие, парите над землёй.

уши. Mein Gott. Нет, это становится совершенно невыносимо. Неужели вы сами не слышите?

нос. Что, что именно?

уши. Что фальшивите! Несносно. Безбожно, непростительно, пошлость за пошлостью, ох! Не согласились бы вы в честь этого чудесного летнего утра поумерить свою разговорчивость? И послушать. Слышите? Щебет. Шорохи. Щёлканье.

рот (внезапно). Мал соловей да голосист.

Звучит пение птиц.

нос. Зяблик? Кстати, довольно приятный голос, кажется, будто он выпил немного родниковой воды, пополоскал горлышко и …

уши (перебивая). Да помолчите вы, наконец? Ну откуда в вас эта болтливость? Ваше дело – нюхать! Вдыхать, различать оттенки. И молчать! Молчать.

нос. Уши – вы скушные зануды, вам бы только немо к у ш а т ь (брезгливо кривится). Кушать звуки. Видно, вы не любили никогда. А любовь, любовь, слышите ли, требует болтовни, любовь должна быть глуповата, вот и влюблённые мудрецы превращаются в младенцев, теряют рассудок, горько плачут, но преодолевают себя, сочиняют стихи, дарят любимым благоуханные соцветия, кто-то одуванчики, кто-то георгины, а кто-то нежно-розовые …

Уши сворачиваются в трубочку.

глаза (приоткрываются). Какой необычный сегодня свет. Прозрачный, нежный и тёплый. Персиковый. Вчера всё было совершенно иначе. Плоско, сегодня появился объём.

нос. Вчера мы проснулись раньше, вот и …

рот. Две печки, одно поленце, тс-с …

василий (просыпается, отдувает чёлку). Фу! (Сладко зевает. Переводит взгляд на часы.)

<