Телохранитель для Евы
Шрифт:
— Помню. Немецкая, кажется.
— Ну да, европейская. Его вторая жена пропала. Так никто и не знает, где она сейчас. Но ты зачем на это подписался? Ты не понимаешь, что он тебя найдёт?
— Люблю её.
На кухне воцарилось молчание. Максим смотрел на меня, Ева тоже уставилась, широко распахнув глаза. Она не ожидала услышать от меня эти слова здесь, сейчас, в такой ситуации. Но врать тому, у кого прошу покровительства я не могу.
— Женя, — наклонился он ближе ко мне. — А ты уже
Он намекал на мою жену. Что ж мне теперь приказать сердцу быть каменным?
— Помню. Но я живой человек, я устал быть один. Ева — та, с которой я больше не болею Леной.
Снова молчание и удивлённые взгляды.
— Ладно, чёрт с вами. Голуби влюблённые. Я не могу тебе не помочь, Женька, ты мне жизнь спас. Ты хоть его любишь, или так сбежала, от мужа? — спросил Максим Витальевич Еву.
— Люблю. Давно.
— Ох блин, ёлки-палки. Нашли место, где любить… И что произошло? Родион узнал, да?
— Да, — ответил я. — Готовил побег, документы жду. Но я не успел. Измайлов узнал обо всём слишком рано.
Разумовский задумчиво почесал подбородок:
— Значит, по сути, вам нужно выиграть время и где-то спрятаться. Так?
Лишь молча кивнул. Максим — мировой мужик, понимает всё с полуслова. Очень стыдно, что сейчас я его просто-напросто подставляю под огонь, и пользуюсь его благосклонностью. Но у меня нет выхода. Иначе мне не уберечь её. Я думаю, он поймет меня и простит. Тем более, что против него Измайлов войну вести побоится.
— Я дам тебе ключи от дачи. Она довольно далеко отсюда. Никто о ней знает. Она даже записана не на меня. Я там отдыхаю, когда хочу от всех спрятаться. Вас там не найдут. Там есть охрана, я ещё её усилю. Никто туда не проберётся. Как только сможете уехать — уезжайте. Родион не остановится, все знают, что эта девочка ему в самом деле дорога.
— Я знаю. Спасибо.
Протянул руку Разумовскому, и он крепко пожал её в ответ.
— Езжайте сейчас, ждать нельзя. Продуктов на даче мало, но вы не заходите в магазин. Не светитесь. Скажете охране, они всё закажут.
Максим Витальевич ненадолго ушёл, и вернулся со связкой ключей.
— Машина чья? Измайлова?
— Да.
— От неё нужно избавиться. Возьмите одну из моих. Оставите потом в гараже дачи. Мы ночью выгоним машину Родиона и утопим в речке. Женька, ну ты задал задачки мне…
— Измайлов вам ничего не сделает.
— Знаю. Ты потому и пришёл ко мне. Потому что знаешь, что я — единственный, кого он побоится.
— Да. Простите. Больше не к кому идти было.
— Ай, ладно, — махнул он рукой на меня. — Ты мне друг или кто? Бросай мне это. Я за тебя сам в пекло полезу. Езжайте. Пока вас не начали искать. В любом случае, если Измайлов прознает, что я вам помогал,
— Да, конечно. Едем, — потянул за руку девушку.
Прошли в гараж, усадил Еву в одну из машин максима, которую он разрешил нам взять, и ещё раз пожал руку нашему спасителю.
— Спасибо, Максим Витальевич. Не забуду.
— Давайте уже, — хлопнул он меня по плечу широкой ладонью. — Удачи.
Он махал нам вслед, пока мы выезжали с территории гаража, потом коттеджа. На дороге машина набрала скорость. Мы немного выдохнули оба. Нам теперь есть, где переждать время, и куда Родион точно носа своего не сунет.
— Значит, ты Женя? — подала голос Ева.
Она уже немного пришла в себя, положила устало голову на подлокотник своего сидения и смотрела, как я управляю машиной.
— Да. Евгений Сергеев, при рождении получил такое имя.
— Красивое имя. Ян тоже. Как же тебя называть?
— А тебе как больше нравится?
— Женя.
— Зови так. Только не на людях. Помни — для всех умер. А скоро мы умрём оба. Ты тоже больше не будешь Евой.
— Плевать. Лишь бы живая, и отца мы спасли…
— Пока я не могу заняться этим вопросом. Мы не можем давать о себе знать в ближайшие дни, иначе выведем на наш след Измайлова.
Ева тихо заплакала. Она не могла знать, что будет с её отцом, и я понимал её боль. Неизвестно хуже всего. Но рисковать и собой, и ей я не могу.
— Как только я смогу, я обязательно что-нибудь предприму. Обещаю.
— Лена — эта та, из-за которой ты так долго меня отвергал?
— Да.
— Что с ней произошло? Из слов этого мужчины, я поняла, что случилось что-то плохое?
— Ева, я расскажу тебе, если хочешь. Но не здесь, и не сейчас. Позже.
— Ладно… — опустила она голову.
— Это не значит, что я тебе не доверяю. Я ведь сказал, что люблю тебя, — мягко сжал её ладонь. — Мне нелегко об этом говорить. Дай мне время.
— Хорошо, — подняла она глаза на меня. — Прости. Я тебя тоже люблю. Женя.
Она сжала в ответ мою руку.
глава 34
Родион.
Холодно. И больно. Но больше морально.
Я ведь любил эту стерву, как бы странно ни звучало. И до сих пор люблю. Пусть не взаимно, пусть ненавидит меня, но я к ней никогда не мог быть равнодушным.
Что ж, Ева, ты сделала свой выбор. И сама виновата в том, что произойдёт дальше. Не нужно было меня жалеть. Твоя жалость мне вовсе не нужна. Ты сделала мне больно, а я сделаю больно тебе.
Только как отсюда выбраться? Не доползу, итак крови много потерял.
Здоровой рукой выудил из кармана телефон — ловит. Мне повезло сегодня.