Телохранитель для Евы

Безрукова Елена

Оставив куртки и лишние вещи, мы снова вышли в коридор, захлопнув за собой дверь.

Ресторан находился на самом верхнем двадцать пятом этаже, с огромными панорамными окнами, откуда открывался замечательный вид на вечерний Берлин, горящий уже зажёгшимися огнями города. Очень красиво. Я так долго любовалась чудесным видом, что даже не заметила, как уже принесли наш заказ.

Аппетит сейчас у меня не очень хороший, даже честно сказать вообще никакой, но ради малыша я немного поела, не доев даже половины

своего мяса и салата. Устало откинулась на спинку кресла, оставив вилку с ножом в тарелке.

— И всё? — поднял брови Ян.

— Я наелась.

— Как можно этим наестся? Котёнок, и тот больше тебя бы съел.

— Правда не хочу. Такая тяжесть после еды всегда, много не могу.

— Ладно, Бог с тобой, — укоризненно покачал головой мужчина. — Лишь бы не голодная. Ты витамины взяла с собой, что врач дал?

— Да, конечно. Придём в номер, я выпью.

— Не забывай. Ешь ты очень плохо, а ребёнок должен получать всё, что ему необходимо для роста и развития.

— Не переживай, — мягко положила я ладонь на его руку. — Я забочусь о нашем маленьком.

— Надеюсь, — он мягко поцеловал мою руку. — Для меня сейчас нет ничего более ценного на свете, чем ты, милая, и наш малыш.

— Я знаю, — улыбнулась я. — И спасибо тебе, что беспокоишься и заботишься о нас обоих.

— Как иначе. Я ведь вас люблю.

— И я тебя люблю, — ответила, глядя в голубые глаза, ставшие всего за несколько месяцев роднее, чем кто бы то ни был. После отца.

— А что за мероприятие ты обещал после ужина? Может, завтра? Если честно, я жутко устала, — спросила его, когда он закончил со своим ужином, пока я пила чай.

— Это не долго. И тебе понравится. Сюрприз, — хитро глянул он на меня.

— Приятный, надеюсь? — изогнула я бровь.

— Очень. Пойдём, — он вытер губы салфеткой, и махнул официанту, чтобы нёс нам счет.

Оплатив наш ужин, он взял меня за руку и повёл к лифту. Мы спустились на первый этаж. Я всё поглядывала с любопытством на Яна, но тот лишь загадочно улыбался в ответ.

Мы подошли к стойке администратора, и Ян спросил у Ганса:

— У вас остановился примерно две недели назад герр Штольц. В каком он номере?

Сердце замерло, а потом застучало в новом, бешеном ритме. Я отлично помню слова моему будущего мужа о том, что мой отец будет носить одинаковую со мной фамилию и будет моим папой и по новым документам. Значит, он тоже здесь? Видимо, они ещё в России договорились, что папа приедет именно сюда, чтобы нам потом было просто его найти, и ждал нашего приезда.

— Да, Герр Штайн. Он живет в номере семьсот двадцать два, седьмой этаж и направо от лифта.

— Большое спасибо, — улыбнулся ему Ян, оставив купюры на чаевые администратору, которую он тут же шустро спрятал.

— Идём, — потянул он меня за руку.

Я

шла за ним и не могла перестать улыбаться.

— Там мой отец, Ян?

— Да, милая. Сейчас ты его увидишь.

Я вдруг развернула его к себе и изо всех сил прижалась к широкой груди.

— Как же я тебя люблю… Ты спас отца. Спас меня. Нас всех. Я не знаю, как тебя за это благодарить!

На моих глаза вновь выступили слёзы, просто ничего не могла с этим поделать. Он смахнул слезинки, и прижал меня к себе в ответ.

— Ты уже отблагодарила, маленькая. Своей любовью, и малышом, которого ты родишь мне.

Это было лучшее признание в любви за все мои двадцать три года. За все фильмы, которые я когда-либо смотрела и все книги, которые я когда-либо читала. Не слышала ничего более прекрасного… И я не жалею ни о чем. Даже о том, что мне пришлось пережить по вине и похоти Измайлова. Если бы не он, я никогда не познакомилась бы с Яном, и не была так счастлива от того, что просто люблю и любима, что папа жив и здоров, что я ношу ребёнка от любимого мужчины… Я даже говорю «Спасибо» Родиону… Надеюсь, что он простит когда-нибудь нас за всё.

Двери лифта разъехались, и нам пришлось прервать объятия. Но сейчас меня захватили иные чувства — встреча с папой, за которого я столько переживала! Уже сейчас я увижу его. Не могу в это поверить… Что всё кончилось. Плохое. А хорошее — только начинается.

Длинный коридор под грохот моего сердца. Мне кажется, что оно от радости и предвкушения встречи так грохочет в груди, что даже Ян его слышит. Но он шёл рядом и не смотрел на меня, он упрямо двигался к цели. Стук в дверь, минутное ожидание, шаги за дверь. Она открылась.

— Папа!! — крикнула я на весь коридор и кинулась его обнимать, чуть не свалив с ног.

Почти кубарем мы ввалились в номер, и Ян закрыл за всеми нами дверь.

— Бог ты мой, дочь! — обнимал в ответ меня отец. — Наконец, приехали! Как долго я вас ждал здесь.

— Раны заживали, — вклинился Ян.

— Я понял, — глянул на него папа. — Уже начал переживать, не случилось ли чего. Милая, как же я скучал.

И папа, всегда скупой на проявление чувств и ласку, схватил моё лицо и стал покрывать поцелуями. Потом крепко прижал к себе.

— Ребёнок ты мой единственный. Как я за тебя боялся. Но я знал, что Ян с тобой. А значит, он тебя защитит. Ты настоящий мужик, сынок, — сказал он поверх моей головы Яну. — Тебе не страшно дочь свою вручить.

— Спасибо за доверие, — немного смущённо ответил он отцу.

— Так, — он ещё раз поцеловал меня в щёку и отошёл в сторону. — Что мы всё в дверях трёмся? Заходите, садитесь. Нам есть, что обсудить.

Мы с Яном сели на диван напротив кресла, которое занял папа. Отец переводил взгляд с меня на него.