Телохранитель для мессии (Трилогия)
Шрифт:
Самое ужасное было припасено напоследок. Аалона со священным трепетом достала сосуд в виде запаянной сферы. Внутри прозрачного шара, странно колыхающегося из стороны в сторону, находилось вещество цвета грязной зелени, которое очень уж напоминало выделения великана, страдающего хроническим насморком. Оболочка легонько прогибалась под пальцами, отчего сопливая пакость влажно хлюпала. Осторожно женщина вознесла сосуд над моей головой и, едва приоткрыв губы, нежно выдохнула, одновременно убирая руки. Ничем не сдерживаемая слизь смачно шлепнулась мне на макушку. Монахиня быстро размазала ее лопаткой по волосам. Через несколько секунд вещество затвердело, неприятно стянув кожу головы и волосы.
— Это что еще за дрянь? — спросила я, царапая выносливую корку в безуспешных попытках почесаться.
Аалона Ренита с ужасом уставилась на меня.
— Неблагодарное создание! — возмутилась она. — Это же вытяжка из мозга черного дракона. Тысяча тиланов за унцию!
Меня сразу заинтересовал вопрос, сколько граммов в унции и соответственно сколько тысяч местной валюты намазано у меня на голове. А какой был дракон — черный или серый в крапочку, — фиолетово. Особенности тутошней фауны, несмотря на ритуал, пока оставались для меня тайной, покрытой мраком. Но аалона осталась глуха к моим оправданиям.
— Такая необразованность, — без конца повторяла она, — недостойна Избранной.
То, что я приступила к обязанностям чуть больше суток назад, ее не волновало.
Раздраженно фыркая, женщина напялила на меня синий балахон и, видимо не в состоянии находиться в одном помещении с такой невеждой, отволокла за руку в мою келью.
— День не мыться! — с суровым лицом приказала она, прежде чем дверь с громким стуком захлопнулась у меня перед носом, скрыв за собой рассерженную монахиню.
В комнате за время моего отсутствия ничего не изменилось, но она стала восприниматься мной совсем по–другому. Веселенький узорчик на гобеленах оказался оберегающими и останавливающими рунами. В половики были вплетены связывающие заклятия. Все эти достойные самого пристального внимания вещи прошли по краю сознания, потому как меня занимало сейчас совершенно другое. Мне просто необходимо было зеркало: полюбоваться на свою несравненную красоту, разумеется проявившуюся после всех усилий аалоны.
Бесстрастная зеркальная поверхность правдиво отобразила существо в зеленом мотоциклетном шлеме над распухшей красной физиономией. Нос от усиленных чисток сливой алел в середине того, что когда–то было симпатичным лицом. Глаза слезились и понуро смотрели на мир через оставленные им щелочки. По всему телу поползли какие–то подозрительные пятна, похожие на лишай.
Ну навели красоту!
«Можешь за свою девичью честь теперь не беспокоиться». Я и раньше–то за нее не переживала. Одно радует: теперь точно в спальню охранять не позовут.
В крайнем расстройстве я покинула ванную и коварное зеркало. На столе большой кипой лежали не замеченные мной в шоковом состоянии книги. Их не увидеть — это надо было постараться: полметра в поперечнике, в ладонь толщиной, кожаный переплет с отделкой. Пытаясь отвлечься, я с трудом стащила верхнюю книгу (тяжелая, зараза!) и открыла на первой странице. Текст читался легко, если не заострять внимание на отдельных рунах, тщательно выведенных чернилами на тонком пергаменте. Для интереса сосчитала их, пролистав книгу до конца. Числом рун оказалось как букв в английском алфавите, а на вид — помесь арабской вязи с греческими загогулинами. Жалко, не догадались принести мне бумагу и карандаш, чтобы можно было попрактиковаться в написании. Разобравшись в местной азбуке, я углубилась в книгу.
Определить, сколько времени прошло, в помещении, где нет окон, было невозможно. Светильник давал одинаково ровный свет, чтение под веселый аккомпанемент бурчания пустого желудка помогало часам проходить быстрее. Я рассеянно перебирала находящиеся на столе книги, беря то одну, то другую для
Непонятно как, но среди всего этого вульгарно–нарядного хлама затесалась тоненькая книжица в таком потрепанном переплете, что его первоначальный цвет даже не угадывался. Произведение, принадлежащее перу благородного сэра Тэмаса Лейма, радовало изяществом изложения и ненавязчивым юмором.
Прелюбопытная история об одном оригинальном волшебнике завладела моим вниманием надолго. Главный герой повествования на старости лет вдруг решил, что, пока он корпел над изучением магических фолиантов, жизнь прошла мимо. Нигде не был, ничего не видел. Путешествовать своим ходом в преклонном возрасте — весьма затруднительно, прибегать к Башням телепортации — не по карману (да и боязно!), Стихийная магия — не по способностям (ревматизм еще при левитации разыграется!), а хотелось страсть как. Не пропадать же в безвестности, пока кто–то в мире славу да деньгу сшибает! Находчивый старичок, Мастер Вещественной магии, в припадке озарения смастерил колечко — Ключ, Отворяющий Путь. Но скорее всего, по причине преклонных лет и слабеющей памяти, он что–то напутал при создании. Вопреки чаяниям вместо прохода между исходной точкой А и конечной точкой Б кольцо открывало дверь между мирами.
Эта пикантная подробность, выяснившаяся только на испытаниях, существенно сократила количество учеников мага, коих ушлый старичок посылал вперед себя. Ни один из них не вернулся и не послал о себе даже весточки: мол, все путем и кормят здесь неплохо. После того как «добровольцы» закончились, маг Адеус Ша Корзак, а именно так звали этого деда, с сожалением отказался от походов в другие миры, отговорившись возрастом. Но охота к перемене мест его не покинула. Не откладывая в долгий ящик, он собрался в турне. Мир посмотреть, себя показать, а заодно и заработать денежек на черный день кое–какой прикладной магией (так, амулеты всякие, зелья — совсем поиздержался с тратами на исследования да прокорм учеников–обормотов!). За каким бесом его понесло к неранкам, местному варианту амазонок, осталось загадкой как для меня, так и для автора книги. Возможно, решил втридорога толкнуть просроченный любовный эликсир. Последнее утверждение — мои бессовестные домыслы, а не факты, изложенные сэром Тэмасом. Но с тех пор ни дедушки, ни Ключа никто не видел.
Занятная история. Дед вообще был презабавным. Чего только стоило происшествие с его участием в ассамблее, которую Гильдия магов проводила по провинциям с финалом в столице каждые десять лет!
«…Скоро ассамблея. Адеус Ша Корзак потеребил привычным жестом бородку и ушел в серьезные думы. Раз в десятилетие — шутка ли! Вторую сотню разменял, а сандалового посоха победителя в руках так и не подержал. Воистину надо придумать что–то этакое, ни единожды не сотворенное! Утереть нос злопыхателям, посмеивающимся за спиной! Задумчивый взгляд ненароком упал во двор: первая красавица, добродетельная Миллена, удостоила его булыжник касанием легких ножек. Маг хитро прищурился, потирая руки в восторге от собственной гениальности.