Телохранитель для невесты
Шрифт:
После выходки с приездом Рыжая, конечно, напрашивалась не на секс, а на качественную порку. Но этот её взгляд… Он постоянно сбивал с правильных мыслей и подсовывал воображению не самые приличные альтернативы.
Оставшийся без машины и телефона, Стёпа тоже встретил нас молча. Так же, без единого слова в ответ, он выслушал всё, что я думаю о его работе, о том, как нужно было поступить и почему премии ему не видать, как своих ушей.
Чтобы девочки не нахватались новых слов, разговаривать пришлось в машине, закрыв и двери и окна. Я особо не церемонился.
Не получивший свой завтрак и кофе, желудок громким урчанием потребовал перерыва на еду. Взгляд сам собой остановился на холодильнике, и поразительно поумневшая Рыжая сразу же схватилась за сковороду.
Такой наблюдательностью можно было лишь восхищаться. Из всех возможных вариантов Алиса умудрилась найти единственный безопасный для себя. Я даже проглотил заготовленную фразу про то, что теперь её очередь сидеть со мной в машине.
Проглотил вместе со слюной! А в мыслях тут же нарисовалась тарелка с яичницей, кусочками слегка обжаренного чёрного хлеба и ветчиной. Именно так чаще всего встречала меня Татьяна. Никаких изысков, но не избалованный домашней стряпней желудок ликовал каждый раз.
Здесь, вдали от цивилизации, вполне сгодился бы этот простенький рецепт. Однако, как чуть позже выяснилось, глотал слюну и вырабатывал желудочный сок я зря.
О том, что настоящие принцессы ничего не смыслят в готовке, в общем-то, можно было догадаться. Кто ж в здравом уме подпустит папино сокровище к горячей плите или к заморским деликатесам? Чай, кофе, омлет, каша — казалось, это максимум, на который способна девушка из состоятельной семьи, не экономящей на прислуге.
Но одна приёмная царевна доказала, что всё может быть гораздо хуже.
За тем, как Алиса готовит яичницу, мои девчонки следили с внимательностью понятых на обыске. Мягкая и пугливая Даша не шевелясь сидела на стульчике рядом. Любопытная Варя подошла к плите и даже подала упаковку с яйцами.
Оставались сущие мелочи: капнуть на сковороду масло, разбить яйца и убавить огонь, чтобы яичница не сгорела. Судя по горящему взгляду, Дашка точно справилась бы. Но почти ни об одном пункте Алиса, как оказалось, не знала.
Единственное, что ей удалось без приключений, — разбить яйца. Все десять штук. О масле и огне она не задумалась, будто старенькая газовая плита должна была сама определить нужную температуру и подстроиться, а масло… Взгляд Рыжей даже не остановился на бутылке «подсолнечного рафинированного» у плиты.
На итог, мало напоминавший обычный, смотреть без слез было тяжело. Яйца снизу сгорели, верхние так и остались сырыми. Возможно, позволь я прожариться глазунье ещё пару минут, всё было бы не так печально. Но заполненная дымом кухня пугала сильнее, чем голод.
Выбросив сковороду с содержимым в пакет для мусора, приготовлением кофе я занимался лично. Желудок, заполненный двумя наспех сделанными бутербродами, молчал. Точно так же молчали все в домике.
Алиса больше не рвалась геройствовать. Она грустно смотрела на пакет со сковородой и кусала губы. Девчонки пялились на неё как на шоу фокусника по телевизору. Единственное, что поменялось, — во взгляде дочек исчезла настороженность.
За несколько лет работы няней Татьяна, как я помнил, такой чести не удостаивалась. Ей отдавали разбитые чашки, грязные платья, но никогда не вручали любимые игрушки.
Скорее всего, это было хорошим знаком — сколько девчонкам предстояло жить под одной крышей, не знал никто. Но задуматься о знаках я не успел. Опель Саши, которого я оставил за главного, притормозил на полянке, и дела снова заняли все мысли.
По моим прикидкам, времени на допрос у Саши должно было хватить. Пока я собирал вещи в квартире и петлял по улицам Питера, он в гараже общался со своими «клиентами». На идейных борцов те совсем не походили. Такие обычно через час начинали говорить и сдавать заказчиков. Исключения мне пока не встречались.
Однако, как и в случае с яичницей, здесь тоже ждал провал. Саша не стал ходить вокруг да около и признался сразу — выбить нужное признание не удалось. Ни один из двоих бойцов ничего не знал про еврея. Деньги им платил некий Исмаил из Горелово. Он же помог выйти на Татьяну и заставить её сотрудничать.
Коротко говоря, это был тупик. Кто такой Исмаил, не знал ни я сам, ни Саша. Его имени не было в том самом чате с заказом, и никто из участников, насколько мне было известно, не работал с питерскими посредниками.
— Может, у полиции есть выход на этого Исмаила, хотя я что-то сомневаюсь, — вздохнул Саша.
— Слишком много посредников, — пришлось согласиться. — Шиммер сильно трясётся за свой зад. Страхуется, словно на нас Пентагон работает.
— Да, и Ми-6 заодно.
— Но попытайтесь вытрясти их этих гандонов ещё что-нибудь. Места встреч, общие контакты. Костю подключи, пусть камеры поищет. Вдруг записи какие-нибудь сохранились. Сейчас они на каждом столбе и в каждой дырке.
— Уже. Ребята как раз «доброго полицейского» отрабатывают.
— Хорошо… — Ничего хорошего на самом деле не было, но в Саше я не сомневался. — Как признание для следствия запишете, перешли мне на почту. Сам потом разберусь.
— Будет сделано, босс. Я ещё через свои каналы попробую Исмаила пробить. Мало ли!
— Пробивай. Только аккуратно. Без засветов.
— Обижаете, Дмитрий Тамирович.
Саша встал с крыльца, на котором мы вдвоём сидели. Но вместо того чтобы пойти в машину, продолжил стоять.
— Ещё что-то? — Не нравилось мне эта пауза. В театральщине Саша замечен не был. Если хотел что-то сказать, всегда говорил прямо.
— Нам бы Шиммера сюда! И очную ставку между ним и сегодняшними двумя. Обошлись бы без Исмаила. — Он зло сплюнул в траву. — Хороший следак за пару часов раскрутил бы цепочку на допросе. А там — в наручники всю компанию и лет на пятнадцать.
— Размечтался.
— Под любым предлогом бы его сюда заманить. — Саша оглянулся в сторону двери.
Намёк был прозрачнее некуда. Больше всего банкира заботила одна проблема — Алиса. Ради неё он устроил настоящую облаву, задействовав огромное количество людей. Ради неё готов был тратить сумасшедшие деньги на ликвидацию нас обоих.