Телохранитель ее величества: Противостояние
Шрифт:
Через пять минут мы ыехали за пределы района, в "имперские" кварталы. Я ждал. Не верил, что корпус сдастся. Но вот что они могут придумать - не знал, слишком непредсказуемо это заведение, как и женская логика его руководителей. Вопрос, откуда они узнали и так оперативно сработали, решил себе не задавать - мало ли? На мне все-таки работающие жучки. Не думаю, что их прослушивают круглосуточно, но в теории такое возможно. Так что тот момент я бездумно ожидал развязки. И она наступила.
Нет, я не думал, что будет так. Я ждал высокой инспекции, визита в участок кого-то, вплоть до Мишель, с бумагами, позволяющими забрать нас откуда угодно. Или звонка королевы начальнику
В салоне загорелась красная лампочка тревоги. Штурмовики опустили забрала, вновь активировали "Кайманы", ожидая дальнейших распоряжений. Все бойцы общались по внутренней связи скафандров, мы их не слышали. Зато видели три "Мустанга": один встал прямо перед нашей колонной, вырулив боком, два других соответственно справа и слева. За их линией мелькали вооруженные фигуры в белой легкой броне. Сзади, видимо, стояла четвертая машина, отрезавшая "Араньям" дорогу назад.
Правый люк переднего салона снова открылся, командир патруля вновь вылез из машины, но на сей раз один. Через несколько секунд к месту действия подъехал еще один "Мустанг", и из него вновь вылезла Катарина - теперь, в боковое стекло, я увидел - точно, она. Несмотря на то, что сегодня у нее выходной, она не планировала появляться в бело-розовом здании вообще, тем более к ночи. Катарина вновь заговорила с командиром, но теперь, судя по ее мимике, разговаривала совсем с иных позиций.
Из задней "Араньи" все-таки выскочили люди, мы поняли это по звукам шагов - штурмовой доспех гораздо тяжелее легкого. Гвардейцы выстроились вокруг своих машин, ощетинились винтовками, но все понимали, что выбора у них нет - все они полягут в первые же секунды возможного боя. Численный и позиционный перевес не за ними. И командир, наконец, согласился.
Охраняющие нас парни, получив от него какие-то распоряжение по внутренней связи, кивнули, открыли левый люк нашего салона и вылезли наружу, выталкивая нас. Я огляделся - точно, путь назад "Араньям" отрезан. Ангелочков же я насчитал больше трех десятков, все в боевой броне, с иглометами, и даже мелькнуло несколько деструкторов. Единственная без брони была, как обычно, Катарина, резким голосом скомандовавшая:
– В машину, живо!
Это обращалось к нам. Штурмовики выпихнули вперед вначале меня, затем девчонок. Нас тут же подобрала безликая в шлеме фигура, потащившая к дальнему "Мустангу". Уже залезая в люк, я услышал:
– Нет, сеньор старший лейтенант, оружие вам так же придется отдать. И мне плевать, что это "вещдоки"...
– Она хоть понимает, чем рискует?
– спросил я сеньору, севшую в салон вместе с нами. Люк закрылся и машина, не дожидаясь развязки, тронулась.
– Понимает, - ответила та, сняв шлем. Мы с девчонками ахнули - Норма.
– Еще как понимает. Потому и идет на такой риск. Эх, вы!..
Она разочарованно махнула рукой. После чего откинулась на спинку своего кресла, взгляд ее стал отстраненным. До самого дворца она больше не проронила ни слова.
Глава 2. Кассандра
Возле шлюза к нам присоединилось несколько бойцов сопровождения. Шли сзади нас, молчали, никакой активности не проявляли. То ли это конвой, то ли эскорт - я так и не понял, что их присутствием хотели показать.
Шла Норма, как я мог догадаться, к кабинету Мишель. Да, оказывается
Да-да, Шимановский! Все они по вашу душу! Оторвали их от дел, понимаешь, из-за проблем с четверыми не самыми умными представителями homo erectus. И теперь они будут расплачиваться, вымещать недовольство. Угадай, на ком?– "приободрил" внутренний голос.
Перед знакомым гермозатвором Норма остановилась, приказала нам стоять на месте и вошла внутрь. Вышла минут через десять, знаком приказала входить, сама же направилась в сторону кубрика. "Конвой" по ее знаку так же развернулся и пошел назад, к главным воротам. Мы, ежась от дурных предчувствий, вошли.
Мишель сидела одна, листая что-то на завихренной на столе голограмме. Думаю, она хотела использовать старый психологический прием, заставить нас стоять и ждать, пока "освободится", но аромат, исходящий от меня и Кассандры, заставил ее изменить планы - тяжело потянуть носом, скривиться и деактивировать визор.
Подняла глаза на нас, внимательно осмотрела, пригвождая взглядом к земле, затем скупо выдавила:
– Ну?
Кассандра пришла в себя первой, как и положено старшим, вытянулась:
– Сеньора, разрешите доложить!..
Жалко как-то вытянулась. Что, учитывая проступок, логично. После же последовавшего рыка Мишель ей вообще пришлось втянуть голову в плечи, забыв о том, что она какой-никакой, а командир.
– Я знаю, мать вашу, что вы мне хотите доложить!
– заорала златоволосая.
– Мы полночи разгребаем то, что ты "хочешь доложить"! У вас вообще есть голова на плечах, или нет? Вы когда в увал шли, почему мозги с собой не взяли? Как это так, оружие взяли, протащить умудрились, а мозги оставили?..
На ее искореженное злобой лицо было страшно смотреть. Мы были готовы провалиться сквозь землю, но вот с землей были неполадки - не хотела она под нами проваливаться. Орала Мишель минут пять, выпуская пар. И это хорошо - люблю людей, умеющих разом выпустить из себя всё и успокоиться. Особенно, если они - твои начальники.
– Вы представляете, что было бы, если бы вас все-таки доставили в участок и оформили?
– продолжила она уже тише.
– Представляете масштабы скандала? Даже наше нападение на патруль с угрозой применения силы ничто, по сравнению с ним! Идиоты! Балбесы! Бездари!...
– Она добавила несколько эпитетов, которые не стоит приводить здесь по этическим соображениям, но которые характеризуют нас более точно.
– Дар показать захотели?! Ты его еще покажешь, Кассандра! Обещаю! Так покажешь, что взвоешь!
Она опала, успокоившись окончательно.
– Ладно, кроме Хуана остальные свободны. Решение по вам уже принято: всем по десять ударов. Тебе, Кассандра, тридцать, как старшей. Экзекуция завтра... Сегодня, - поправилась она. В девять, после развода. Кроме того, всем, всему взводу, включая Маркизу и Паулу, на два месяца запрещен выход в город. И это не обсуждается!
– повысила она голос.
– Всё, можете приводить себя в порядок. Шагом марш!
Девчонки, откозырнув, вышли. Я же остался с сеньорой Тьерри один на один.