Телохранитель ее величества: Страна чудес

Кусков Сергей Анатольевич

В дверь туалета раздался стук. Вспоминая, что произошло со мной, я чуть не уснул.

– Хуан, все в порядке?

– Да...
– прокаркал я. Голос осип.

Вздохнул, встал, вышел. Марина стояла на кухне и что-то готовила.

– Я заказала еще снизу продуктов. Расплатилась с твоей карточки. Ничего? Тебе сейчас нужно поесть.

Я пожал плечами. Карточка и деньги меня заботили меньше всего. Присел.

А она красивая. Очень, невероятно красивая! Хорошо, что я к ней подошел. Хорошо,

что именно к ней!

Видно, детоксин уничтожил львиную долю алкоголя, потому, что я вновь оценил девушку, с которой просыпался вот уже два дня. Так сказать, напоследок. Стройная. Плечи широкие, но не портящие женственности. Приличная грудь. Поменьше, чем у Паулы, но побольше, чем у Розы или Кассандры. Попа тоже ничего. Сама смуглая, но с великолепными европейскими чертами лица. Явно полукровка, и явно не одного поколения. Густые иссиня-черные волосы почти до талии, каким позавидовала бы даже наша незаконнорожденная аристократка.

– Ты обо мне так заботишься, - вырвалось у меня.
– Наверное, мама обо мне так не заботилась. Ну, может быть только она!..

Девушка обернулась.

– Ты дурак, Хуан.

Я на всякий случай убрал глаза в пол. Почувствовал, что Пантера в ней начала заводиться, а когда женщина так заводится, лучше всегда убирать глаза в пол и делать виноватый вид. Знаю по опыту, быстрее все кончится.

– Нормальный вроде парень, а дурак.

Ты кто, мужчина или тряпка?
– начала повышать она голос.
– Человека он убил. Ну и что, что убил? Ну и что, что человека?

– Тряпка!
– закричала она.
– Здоровый! Сильный! Крепкий! Умный! Да-да, умный! Я разбираюсь в людях, и все вижу!

Пауза. И с новой силой:

– И ты, Хуан, несмотря на свой ум и силу, ноешь, как последний хлюпик?

Я молчал.

– Да ты рвать должен! Рвать и метать! Молнии из глаз! С твоими способностями можно каудильо быть, не меньше! А то и капитаном! А он, видите ли, из-за мокрухи плачет!

– Ты не знаешь, каково это, убить безоружного, - вяло начал сопротивляться я, но слишком вяло. М-да, неплохой концерт напоследок. Для протрезвления мозгов.

– Ты сам сказал, он был наркобароном! Сказал?

– Ну, сказал.

– Хуан, поверь, в этой сфере не бывает невинных. Они все виновны, все повязаны. Деньгами. И если кто-то из них кого-то убивает, это всего лишь передел денег, вот и всё.

Твой наркобарон перешел кому-то дорогу, более крутому, более сильному. Но этот сильный такой же бандит, и у него так же руки в крови по локоть. И в свое время его так же кто-то уберет. Нет в этой среде агнцев божьих. Поверь, я знаю. Мой жених из эскадрона, я много чего знаю и много чего повидала.

Так что хватит ныть. Ешь и бери себя в руки.
– Она повернулась и поставила тарелку с разогретыми мясными полуфабрикатами, от которых шел ароматный пар.
– Понимаю, все мы люди, каждый имеет право на минуту слабости, но МИНУТУ, Хуан! А не почти недельный загул.

Это все, что я могу сказать, и все, что могу для тебя сделать.

– ...В конце концов, ты знал куда шел, Хуан, - подвела она итог.
– Знал, что тебе придется делать, чем заниматься. Так откуда такие нежности? Кончай хандрить и берись за ум. Я уже сказала, в бандах не все поголовно тупые отморозки. И ты, если захочешь, когда-нибудь свой эскадрон возглавишь. Если не будешь ерундой заниматься и по подонку убиваться.

– Спасибо.
– Я встал и притянул ее к себе, нашел сзади застежку платья. За неимением другой одежды она вновь облачилась в него.
– Спасибо тебе. За всё!..

– Ох, Хуан! Опять?

– Только не говори, что не хочешь!..
– посадил я ее на колени и уткнулся в волосы. Она возбуждала меня. Дико. И я ничего не мог с собой поделать.

* * *

Окончательно проснулся я так же на лавочке, но в Центральном парке. Дело шло к полудню, голова раскалывалась. Меня больше не трогали, но оглядевшись по сторонам, понял, почему - на соседней лавочке сидела красноволосая.

Увидев, что я встал, поднялась, подошла. Протянула бутылку с прозрачной жидкостью. Я залпом выпил, почти не почувствовав вкуса.

– Сейчас полегчает, - улыбнулась она.

Действительно, через пару минут полегчало, головная боль унялась. Но земля запрыгала - видно, это было что-то спиртосодержащее, и она не сняла проблему, а лишь отсрочила ее решение.

– Можно присяду?

Я отсел ближе к краю и хлопнул на место рядом с собой. Она грациозно присела - в ее движениях промелькнуло нечто знакомое, виденное мною в манерах другой аристократки, так же сидевшей со мной на лавочке в Центральном парке.

– Нам нужно поговорить.

Такая преамбула не понравилась. Я поежился, примерно представляя, что происходит.

– А мы с тобой сейчас не разговариваем?

Она замялась.

– Я не об этом. Я хочу поговорить на скользкие для тебя темы.

– Ну, говори, - хмыкнул я.

– Хуан, не думай, я хочу помочь тебе. Ты не безразличен нам. Всем нам.

Пауза.

– Почему ты нас ненавидишь?
– Она повернулась, но глазами встречаться не стала.

– Вас?
– Я сделал удивленное лицо.

– Не конкретно нас, тринадцатый взвод. Корпус вообще. Вчера ненависть лилась из тебя, словно желчь. Так не должно быть, и я хочу...

– Помочь мне, - перебил я.
– Я понял.

– И не надо ехидсва!
– обижено вскинулась она. Точнее, играя обиженную.
– Это ведь важно. Мы не хотим тебе зла. Ты стал для всех... Своим, и твоя ненависть...

– Понял.
– Я усмехнулся, покачал головой. Голова соображала еще плохо, но я делал все возможное, чтобы делать это с наименьшими потерями.
– Что ты предлагаешь? Вот так взять и не злиться на вас? Не получится.