Телохранитель ее величества: Точка невозврата
Шрифт:
– Дядя, небось, свирепствовал?
– Не то слово! – Паула вздохнула. – Но на этот раз хотя бы досталось и им. Но и мне перепало, и я… И я все равно решила убежать, чего бы это ни стоило. Мне нужно было отомстить дяде, и лучшая месть – сделать то, чего он больше всего боялся. Опозорить семью.
Она зловеще рассмеялась.
– Сбежавшая племянница такого известного человека – это позор, Хуан. Именно поэтому, ради чести семьи, меня и держали взаперти в этой каракасской клетке. Но я знала, выкинь я еще что-нибудь, на сей раз меня будет искать вся имперская служба безопасности,
Я ждала полгода, усыпляла бдительность. И даже играла роль дурочки, которую эта сука тетка из меня делала. Терпела издевательства кузенов, насмешки их дружков и подруг. Я поняла, как можно удрать, но это требовало поистине титанических сил, не могло быть и речи бежать как раньше, сгоряча. С момента бегства на счету должна быть каждая секунда, и терять ее из-за бдительности тетушки… – она покачала головой.
– И как же можно сбежать с охраняемого латиноамериканского континента? – спросил я, так и не поняв, что же она в итоге придумала.
– В Империи есть такой город, Форталеза. Хорош всем – морем, климатом, горами. Но особенно тем, что в нем располагается королевский дворец иностранной державы. Державы, союзной Империи, но дружащей с нею сквозь прицел деструктора.
Ее глаза засмеялись.
– Да, я сбежала туда, Хуан. В королевский дворец, на территорию Венеры. Вроде как поехала развлекаться в перуанскую сельву, а сама драпанула на Атлантическом экспрессе до Форталезы. Меня вычислили быстро, но не усыпи я бдительность, я бы вообще до Сеары не добралась. Меня преследовали агенты имперской безопасности, а это серьезные ребята, Хуан. Лишь в последний момент спаслась – бросилась на руки гвардейцам в черном, охранявшим дворец, и попросила защиты. Еще бы минута – и меня бы схватили.
– Агенты имперской безопасности ловили беглянку одного из кланов? – хмыкнул я. – Не верится.
– Но это так. Император был в бешенстве, узнав, что племянница одного из виднейших людей страны собирается дать вассальную клятву его заклятой сестре. Да, он бросил на мою поимку все силы, спасло меня лишь то, что я уже была в Форталезе, недалеко от самого дворца.
– А откуда он узнал, что ты собираешься в ангелы? – нашел я нестыковку.
Паула покраснела и коварно улыбнулась.
– Я проговорилась. Бахвалилась перед кузенами. Ах да, я же не сказала, перед побегом я избила и связала одного из них, и стреляла в другого. Повезло, не убила, только ранила. В ногу. Так что император был в бешенстве, и это слабо сказано.
Повисло оценивающее молчание.
"Да уж, боевая девчонка! Ну как она тебе, Шимановский?" – спросил я самого себя.
"Здорово!" – ответил я на этот вопрос. И решил присматриваться к Пауле как можно внимательнее. Не так она проста, как кажется, даже после своей сокровенной душещипательной истории.
– А потом?
Улыбка.
– Гвардейцы вызвали сеньору Гарсия, та тогда дежурила. Ты видел ее, знаешь?
Я кивнул.
– Чтобы приняла решение, что со мной делать – защитить или выгнать. Сеньора же Гарсия меня выслушала и забрала с собой, а в агентов приказала стрелять, если те попробуют
Усмешка.
– Я же не просто так бежала. Выждала момент, чтобы королева была на планете, специально. И в разговоре с Гарсия попросилась к ней на аудиенцию, объяснив ситуацию.
– Что ищешь политического убежища.
– Да.
– И что королева?
– Его предоставила. – Лицо Паулы озарила лучезарная улыбка. – И разрешила стажироваться в корпусе. Сказала, посмотрит на результаты тестов, а потом Совет решит, брать меня или не брать.
"В общем, почти так же, как и в моем случае, процедура отработанная" – отметил я про себя.
– А дядя?
– А что дядя? – огненноволосая зло усмехнулась – обида до сих пор не вышла из нее, а время раны не залечило. – Дядя дома, на Земле. В Каракасе. Я больше не видела его, не слышала, хотя он предлагал встретиться и помириться. И регулярно шлет письма с чем-то подобным, до сих пор. Но я удаляю их из почтового ящика, не читая, а бумажные конверты, которые он мне как-то умудряется передать, сжигаю на глазах у курьеров. Вот и всё, Хуан, вся моя история.
История меня впечатлила. Даже с учетом того, что она явно отфильтрованная. Слишком много недосказанностей, слишком много намеков, никаких имен, и вообще… Что-то, отдающее сказкой, нереальностью. Эдакая Золушка, блин.
А еще, в ее рассказе нигде не упоминалась мама, "сестра дяди". Аристократка, способная защитить ее, во всяком случае в своей собственной семье. Везде только "дядя" и "кузены".
Да, Паула умалчивает гораздо больше, чем говорит. Но все равно доля правды в ее словах есть, и история зацепила.
Поскольку я слушал общедоступную, отредактированную версию, приставать с расспросами и уточнениями посчитал ниже своего достоинства – зачем выслушивать разбавленную ложь? Со временем я услышу правду, если мы сдружимся, и она посчитаем меня достойным. Но не раньше. А пока надо просто принять ее историю, как данность, и жить дальше. В частности, сходить в столовую и позавтракать.
Само собой, ни тренировки, ни развода у меня не было. И общий завтрак я пропустил. И это хорошо – меня все еще шатало, не хотелось позориться на глазах у всех. Причем шатало периодами – то ничего, почти мог идти сам, то вдруг накатывало так, что стоять, даже держась о стенку, не представлялось возможным. Паула до столовой меня буквально тащила – а она крепче, чем кажется!
В столовой было полно народу – человек двадцать. Для корпуса и этого времени это много. В основном "выходники", не резервисты даже. Меня встретили с интересом, но знакомиться поближе пока не посчитали целесообразным. Хоть я и начал занятия на "мозговерте", но пока был не в форме.
Паула набрала мне еды, я начал уписывать за обе щеки – не ел больше суток, и в этот момент меня вновь накрыло. Да так, что я не мог пошевелиться, сидел, вцепившись в столешницу, опасаясь ее бросить.
– Что, даже есть не можешь? – вздохнула Паула после нескольких минут бесплодных попыток помочь мне с ложкой и тарелкой.