Телохранитель. Мы под запретом
Шрифт:
—Кто?
По лицу мужчины мазками идут тени, превращающие лицо в неживую маску.
—Давай я отвечу тебе на этот вопрос чуть позже. Чтобы уже наверняка, а то так ты будешь только зря нервничать.
Вот только я и так нервничаю, и это скрыть не удается. Женя перехватывает меня за подбородок и прижимается к губам своими. Несколько дней он меня практически не трогал, только ночью к себе прижимал так сильно, что мне порой было сложно дышать. Я понимаю, в чем моет быть причина, но мне от этого ничуть не легче.
Внутри все обрывается, когда его язык
И пусть сейчас это имеет эффект отвлечения, я все равно рада. Обхватываю его за шею и крепко прижимаю к себе. Грудь плотно упирается в его стальные мышцы. Этот контакт лишает меня кислорода. Лишает возможности мыслить здраво.
Сильные руки подхватывают меня под ягодицы и плотно прижимают к телу, массируя при этом бедра. Я упираюсь лбом в лицо Жени и выдыхаю огненный воздух, что застрял внутри и до боли раздувает грудину.
Возбужденные соски трутся о ткань пижамы, пока мой мужчина не стягивает ее. Сначала майку, что падает куда-то в сторону, затем ставит меня на пол и в одно движение лишает и шортов, наклонившись при этом так, что умудряется обхватить сосок губами, зубами, лаская еще и языком
Ноги подкашиваются от неожиданной ласки. Я обхватываю голову Жени и пальцами ныряю в всклоченные мною же волосы. Проворными пальцами он начинает ласкать меня между ног, и теперь я в принципе не могу стоять. Тогда Женя сгребает меня в свои руки и несет в спальню. По пути ласкает мою шею, обхватывает грудь, водит пальцами, вызывая табун мурашек.
Все это — моя сгущенка, которую ты готов есть килограммами, не испытывая при этом укоров совести.
Меня разрывает от чувств и эмоций, я в них натурально захлебываюсь, но с таким остервенением держу за хвост, будто бы очень боюсь их потерять.
Они мне нужны как воздух, чтобы понимать: больше нет страхов, запретов и сожалений, нет переживаний относительно нашего будущего. Есть только мы сейчас и вообще.
Настолько счастливой я не была никогда.
Веду ладошками по мужской груди и цепляю все отметины жизни. У него так много шрамов, и несколько татуировок. Но если провести по ним пальцем, Женя напрягается, пусть это может быть незаметно для обычного человека.
Не для меня, которая замечает, как разглаживаются его морщинки, стоит мужчине впасть в короткий сон. Я засыпаю вместе с Женей, а затем просыпаюсь и просто смотрю на то, ка кон дышит, прижав мою ладонь к груди.
—Я вообще дурею с тобой, — шепчет он мне в губы, уложив на кровать. Следом же накрывает собой, всматриваясь в меня помутневшим взглядом. В нем столько всего, что от радости меня скоро расплющит.
—Я давно, —с улыбкой говорю ему, обводя контур мужских губ. Они у него идеальные, и я от них дурею так же сильно, как и от Жени целиком.
Он стягивает пижамные брюки, боксеры, представая передо мной полностью голым. При свете дня с настолько близкого расстояния я не видела его еще голым. Меня бросает то в холод,
Мне не понять, какие они вообще бывают, но почему-то кажется, что у моего мужчины он самый лучший и идеальный. И очень большой.
—Прикоснись, не бойся, — хрипит он мне в лицо, слегка поддаваясь бедрами вперед.
Очень медленно тянусь к набухающему члену и провожу пальцами по головке. Кожа здесь мягкая, нежная. Иду дальше, обхватывая его по всей длине. Мне кажется, что сделай я что-то не так, Женя мне обязательно скажет, но пока он — только дышит тяжело и толкает мне в ладошку.
Я не уверена в своих движениях, но очень хочу сделать ему хорошо. В процессе отмечаю, что мне самой это доставляет некоторую степень удовольствия. Между складочек становится влажно, внизу живота начинает распаляться пожар.
Женя наклоняется ниже, теперь его член елозит по моему животу, пока я все так же обхватываю его плоть и вожу ладонью вверх-вниз. Нам обоим жарко, настолько, что я чувствую капельки пота, скатывающиеся по мужскому телу на мое.
В какой-то момент я совершаю слегка уклончивый жест, меняя угол на пару градусов, и слышу, как мой телохранитель издает хрип, замирая в этой позе.
—Извини. Больно?
Я прекращаю, всматриваясь в Женю, но тот лишь устало улыбается мне и перехватывает за бедра, чтобы перекинуть на себя верхом. Пискнуть не успеваю, как я сижу сверху, а в ягодицы упирается пульсирующий член.
—Очень нравится, а такой вид мне нравится в разы больше.
Он лежит и смотрит на меня, так скрупулезно рассматривает, что мне становится неловко. Я чувствую томление в груди, и в этот момент Женя обхватывает соски пальцами, мягко прокручивая их в разные стороны.
Перед глазами все темнеет, и я теряю равновесие, наклоняясь на мужчину, а тот приподнимает меня и опускает на горячий член, входя в меня резко и грубо.
Взрыв сверхновой. Из горла вырывает стон вперемешку с криком, пока Женя приподнимается, и теперь мы оба сидим, наши лица в сантиметре друг от друга.
Меня прошивает насквозь от того, что я испытываю. По коже гуляет ток. Женя припадает к моим губам и в перерывах между рваными поцелуями шепчет:
—Двигайся.
Я будто бы напитанная инстинктами двигаюсь как могу и умею, но каждое движение приносит так много наслаждения. Что они выходят медленными. Мне попросту нужно время, чтобы собраться после очередной лавины наслаждения.
Грудь трется о жесткий волос на груди, и маленькие удары тока импульсами расходятся по телу. Я двигаюсь резко, медленно, и Женя мне помогает, приподнимая и опуская на себя. Рывки и хлюпающий звук сносят мне голову.
А еще мы почти не открываемся от губ друг друга, продолжая кусать, лизать и просто впитывать в себя без остатка всю ту нежность, страсть и наслаждение, что втрамбованы между нами намертво.
Он так сильно впивается в мои бедра, что там точно останутся синяки, но это меньше всего меня волнует. Скорее я хочу, чтобы они там остались.