Телохранитель
Шрифт:
И все же сейчас главным было то, что у него не осталось денег на отдельный номер для Алессандры.
Он боялся предстать круглым дураком в глазах этой женщины.
Пока все эти мысли проносились у Гарри в голове, задняя дверь зала внезапно открылась и с шумом захлопнулась; в тусклом свете лампы блеснуло одно дуло, затем еще, еще… Всего Гарри насчитал четыре ствола.
Итак, он ошибался. Алессандра по-прежнему в опасности. Он совершил ошибку, которая могла стоить им жизни. Толкнув Алессандру на пол, Гарри загородил ее и мгновенно выхватил из-за пояса револьвер.
В
Вошедшие не колеблясь направились в его сторону, но Айво среди них не оказалось. Все шестеро были молоды, они не смотрели ни на него, ни на Алессандру. Смеясь, они прошли мимо, и тут Гарри понял, почему их винтовки показались ему странными — из таких обычно стреляли по раскрашенным воздушным шарам.
Эти клоуны не были людьми Тротта — обычные безмозглые молодые идиоты, которым, должно быть, и невдомек, что даже такое потешное оружие не стоит вносить в бар.
Опустив револьвер, Гарри наблюдал, как бармен и несколько добровольцев набросились на парней с потешными ружьями. Скоро всех шестерых скрутили и проконвоировали до двери, а затем выставили вон.
— Господи! — выдохнула Алессандра. — Я подумала…
— Знаю. Я ведь мог перестрелять их.
Пряча револьвер в кобуру, Гарри поморщился. Бросаться на пол было вовсе не то, что доктор советовал ему делать, учитывая его сломанное ребро. Ему показалось странным, что никто в баре даже не посмотрел в их сторону.
Может быть, Алессандра и впрямь стала невидимкой, а заодно и он вместе с ней?
Алессандра положила руку ему на грудь.
— Сегодня на вас нет пуленепробиваемого жилета…
Гарри покачал головой:
— Вы правы, сегодня нет.
— Но почему?
Глаза ее наполнились слезами. Может быть, она и была невидимой и никто не замечал ее состояния, но Гарри не мог полагаться на случай и позволить ей дальше рисковать. Он встал и, потянув ее за собой, направился к задней двери.
Ночной воздух был прохладным и свежим. Как только Гарри плотно затворил за собой дверь, какофония, царившая в баре, перестала доноситься до них. Парковочную площадку позади здания тускло освещал свет от неоновой вывески мотеля.
— Так где ваш жилет?
Гарри усмехнулся.
— Это ведь не бакалейный товар — я не могу просто пойти и купить его.
— Неужели вам непонятно? Если бы оказалось, что эти люди охотятся за мной, они убили бы вас!
— Но ведь не убили…
— Никогда, никогда не смейте рисковать жизнью из-за меня! Вы должны мне пообещать, Гарри!
— Дело в том… — начал он, тщательно подбирая слова, — мне пришлось думать о более важных вещах. Видите ли, я… я привязался к вам и… — Он пожал плечами.
Слезы заструились по ее лицу. Теперь Алессандра выглядела так, будто ноги ее вот-вот подкосятся и она рухнет на землю. И Гарри сделал единственно возможное в этой ситуации — он заключил ее в объятия.
— Ну же, Элли, все в порядке. Все хорошо.
— Я тоже к вам привязалась, — прошептала она, и сердце его на мгновение остановилось, пропустив удар. — Я не смогла бы вынести, если бы с вами что-нибудь случилось. Ваша дружба так много значит для меня.
Гарри рассмеялся. Дружба. Правильно. На мгновение он позволил себе вообразить…
Алессандра обвила его шею руками и подняла к нему лицо…
Примерно три секунды Гарри стоял как идиот, неспособный отреагировать, неспособный понять…
Потом его мозг лихорадочно заработал, и он осознал, что Алессандра его целует. Не в силах дальше сдерживаться, он крепко прижал ее к себе, и это объятие не имело ничего общего с дружбой. Сейчас, как никогда прежде, Гарри понимал, что с первого мгновения, как заглянул ей в глаза, он хотел только одного — быть как можно ближе к ней.
Гарри почувствовал ее язык во рту, и колени его чуть не подогнулись. Они оба теперь нетвердо стояли на ногах.
Он еще крепче прижал ее к себе, и руки его сомкнулись сначала на ее талии, потом спустились ниже, ощутив нежную и упругую округлость ее ягодиц. С уст Алессандры слетел глухой стон, выразивший те же чувства, что переполняли его.
Вкус ее был сладостный и нежный, но в то же время обжигающий, и именно таким он представлял рай. Ее руки скользнули под его майку, и обнаженной грудью он ощутил их прохладу. Она обвила его бедра своими ногами и прижалась к нему еще крепче. Не понять ее призыва было невозможно. Она не задала ему никакого вопроса, но он едва выдохнул: «О да!» Это было невероятное, сказочное, чудесное «да». Его руки скользнули под ее рубашку и ощутили восхитительную гладкость кожи и упругость нежной груди.
Она снова издала низкий призывный стон и подчинилась ласкающим движениям его рук.
Гарри потянул ее за собой в тень дома, не выпуская из объятий и поглаживая ее уже восставшие соски большим и указательным пальцами. Ее ноги сами собой раздвинулись, и он оказался стоящим между ее колен. Твердость его мужского естества ощутила ее нежную податливость, когда он прижал ее вплотную к бетонным блокам стены.
— О, Гарри, — прошептала она, задыхаясь. — Пожалуйста…
Ее рука проскользнула вниз и принялась расстегивать сначала верхнюю пуговицу, а потом и молнию его джинсов, прежде чем он успел остановить ее.
Господи, они ведь были на парковочной площадке!
В этот момент ее руки прикоснулись к его плоти. Благовоспитанная, рафинированная, холодная как лед Алессандра Ламонт ласкала его на парковочной стоянке дешевого бара! И как ласкала! Гарри казалось, что он спит, и он ждал, что сейчас наступит пробуждение. Возможно, эта была лучшая минута в его жизни.
Алессандра действовала бестрепетно и бесстыдно-откровенно. Трудно было усомниться в ее желаниях. Она будто совсем забыла об остальном мире. Когда она на мгновение выпустила его, то сделала это, только чтобы расстегнуть и спустить собственные джинсы. Гарри чуть подался назад и схватил ее за запястья. Он дышал неровно, тяжело прижимаясь лбом к ее лицу.