Телохранитель

Мейер Деон

На то, чтобы пройти двести километров, у него ушла почти неделя. Шел он только по ночам, прячась всякий раз, как слышал людей, машины или самолеты.

Он перешел горы и спустился в Свазиленд в восьми километрах восточнее погранзаставы Ломахаша. В маленькой католической церквушке на пике Нгвенья он умылся и впервые за все время нормально поел. Ему дали раскладушку, на которой он проспал два дня. Ему дали и одежду, потому что та, что была на нем, была изорвана в клочья. Священник сказал, что Якобус — не первый белый южноафриканец,

который к ним попал. До него было двое других, сознательных дезертиров, которые не хотели проходить обязательную военную службу. В Манзини есть люди, которые смогут ему помочь. Ему надо дождаться грузовика, который ходит по четвергам. Многого они ему дать не смогут. Ему дали двадцать лилангени — так назывались местные деньги. Иди с Богом!

В Манзини он купил газету. Разумеется, главной новостью по-прежнему была гибель Саморы Машела. Все винили в произошедшем правительство ЮАР. Курили фимиам Африке и России.

Из телефона-автомата он позвонил отцу на работу. Его соединили с отцовской секретаршей, которая ахнула, услышав его голос.

— Алло, Альта…

— Якобус?! — спросила она. Связь прервалась.

Он набрал номер еще раз, но трубка была глухая. Якобус забрал монеты и зашагал прочь. И вдруг телефон зазвонил. Он огляделся. Поблизости никого не было.

Он вернулся и снял трубку.

— Алло!

— Ты в Свазиленде. Мы до тебя доберемся. А теперь слушай…

Он оцепенел. Голос был другой, не тот, который общался с ним по рации.

— Если еще раз попробуешь позвонить отцу, если свяжешься хоть с кем-то, мы перережем им глотки! Мы сразу все узнаем. Тебе ясно?

Якобус стоял как громом пораженный.

— Я хочу услышать твой голос. Подтверди, что понял!

— Я понял.

— У твоего отца белый «мерседес», TJ 100765. Каждый день он ездит одной и той же дорогой с работы. Несчастные случаи на дороге бывают часто. Твоя мать каждую среду посещает церковные собрания в реформатской церкви. Она одна выезжает из дома на «хонде», регистрационные номера TJ 128361. Она — легкая добыча. Твоя сестра каждый день пешком возвращается из школы домой. Думаю, ты меня понял. Повтори, если понял!

— Я понял.

— Отлично. Вижу, ты в Манзини. Никуда не уходи. Я вышлю к тебе своих людей. Думаю, мы все сумеем уладить.

Якобус понял, что собеседник нарочно затягивает разговор. Может быть, здесь его уже ищут.

Он повесил трубку и быстро ушел — быстро ушел из своей жизни.

С первым все было легко, потому что я знал, где он находится, и знал, что он ранил Эмму.

Я прождал до девяти вечера, а потом подкрался к нему вдоль берега, прячась за деревьями. Я подошел к нему сзади. Он удобно устроился на животе, рядом с «галилом» на сошках. Время от времени он поглядывал в прицел ночного видения.

Рядом с ним лежал рюкзак. Наверное, в нем еда и патроны. Отлично! Они мне пригодятся.

В зарослях невозможно двигаться совершенно бесшумно — как ни старайся. До него оставалось метра три, когда у меня под ногой хрустнула маленькая, невидимая в темноте

веточка. Он инстинктивно повернул вначале голову, а потом дернулся всем корпусом, но я подскочил к нему и замахнулся ножом. Он торопливо вскочил. Он поступил так, как поступает на его месте большинство людей, — попытался воспользоваться своим оружием, снайперской винтовкой. Он замахнулся ею.

Слишком медленно. Слишком поздно. Я всадил ему в горло длинное лезвие и проговорил:

— Это за Эмму.

Вряд ли он меня услышал.

Я отступил на шаг, позволив ему упасть. Потом оттащил труп в сторону, поднял винтовку и лег на то место, где лежал он. С помощью его прибора ночного видения оглядел окрестности.

Я увидел «джип-гранд-чероки», стоящий за домом. Рядом с ним стоял еще один внедорожник — «тойота-прадо». Мощные машинки. В них можно перевезти много народу. Сколько их там? Дом выглядел покинутым. Я медленно водил телескопическим прицелом, оглядывая весь район. Потом заметил за стеной веранды чью-то макушку.

Номер два.

Если бы я был на их месте, я бы послал остальных к воротам.

Посмотрим!

Вдруг я услышал едва слышный шепот.

Шепот раздавался откуда-то сзади.

Я выхватил «глок» и обернулся.

Ничего.

Но голос был слышен. Мужской голос. Откуда он доносится? Ведь сзади меня только джунгли.

Потом я решил, что голос доносится из рации.

Я подполз к трупу блондина и обшарил его карманы. Ничего. Я перевернул его и расстегнул на нем пояс. Опять ничего.

Голос стал слышнее. Передатчик где-то рядом или на нем.

Я обшарил его; вдруг из уха до меня донесся раздраженный шепот:

— Ванни, прием!

Та штуковина оказалась у него в ухе. Оттуда торчал тонкий проводок. Мне бы давно следовало догадаться, что у них самая современная аппаратура. Я осторожно вынул миниатюрный передатчик. Он был еще теплый. Я сунул приборчик себе в ухо. Он уместился там с трудом. Должно быть, Ванни делали на заказ.

— Ванни, только не говори, что твой пак не работает!

Что такое пак?

— Франс, ты видишь Ванни?

— Никак нет.

— Черт!

Номер три и номер четыре.

— Хочешь, я схожу посмотрю?

— Да. Время еще есть. Отнеси ему запасной пак, в багажнике «джипа» есть несколько штук. Они в синем ящике.

— Ладно.

Я лежал неподвижно. Что такое пак? Я посмотрел в прицел. Человек за стеной встал. Значит, его зовут Франс. Он затрусил вниз по ступенькам к машинам и открыл багажник «джипа».

— Не вижу никакой коробки!

— Там написано: «Передатчики активные голосовые».

Ясно. Не пак, а ПАГ. Аббревиатура.

— Ее здесь нет.

— Она должна быть там!

— Говорю тебе, ее здесь нет!

— Эрик, она в «прадо»! Я ее переложил. — Незнакомый голос. Номер пять.

— Спасибо.

Франс захлопнул багажник «джипа», перешел к «прадо», открыл дверцу.

— Есть, нашел. Ванни, мать твою, смотри не пристрели меня!

— Франс, возможно, он тебя не слышит.

— Я просто так, на всякий случай.