Телохранители тройного назначения
Шрифт:
Мэтт дергается на своем месте. Я вздыхаю.
— Мэтт. Давай же, чувак. Ты в порядке.
Я кладу руку ему на плечо, и он поворачивается, небрежно замахиваясь на меня кулаком. Я уворачиваюсь, хватаю его за запястье и переплетаю свои пальцы с его, удерживая его руку. Удерживая его руку. Если бы кто-нибудь из ребят в штаб-квартире «Ангелов» увидел это, они, вероятно, сделали бы фотографию и разослали её всем сотрудникам по электронной почте с пометкой «чрезвычайно важно». Поставили бы в рамку и повесили в каждом
— Давай же, — бормочу я. — Ты в порядке. Прислушайся. Все здесь говорят по-английски. Ты в порядке.
Он смотрит вниз на наши соединенные руки. У него перехватывает дыхание.
— Я люблю её, — внезапно говорит он.
— Я заметил.
Его пальцы усиливают хватку, крепко сжимая мои. Мое сердце вот-вот разорвется.
Глава 48
Брайар
— Что? — X широко улыбается, тряся головой, будто у него в ушах вода. — Прости, ангел. Должно быть, я ослышался. Что ты сказала?
— Не думаю, что ты ослышался, — говорю я, наконец, отбрасывая приторно-сладкий тон. — Отвали от меня, а не то я вырву твои кишки, надую их и скручу в ебанный воздушный шарик, пока ты смотришь. Как тебе такое частное, персональное шоу, ты, сексистский, психопатический маленький урод?
Глаза X расширяются.
— Ч-что?
— Отвали от меня. — Когда он не двигается, я кладу руки ему на грудь и толкаю так сильно, что он валится на пол. Он смотрит на меня снизу вверх, его очки криво сидят на носу, его светлые глаза широко раскрыты и полны боли.
— Нет, — бормочет он. — Нет, нет, нет. Я… — Он проводит дрожащей рукой по своим грязным волосам. — Я не понимаю.
— Уверена, это для тебя редкость, — выдавливаю я. — Не волнуйся, я буду использовать приятные, лаконичные слова. — Я встаю, медленно надвигаясь на него. — Я. Не. Хочу. С. Тобой. Трахаться. — Я тычу пальцем в сторону двери. — Я устала играть в твои игры. Выпусти меня. Сейчас же.
Он хлопает ладонью по полу.
— Почему ты всё портишь? — вскрикивает он. — Я так много раз представлял это в своей голове. Но ты продолжаешь поступать неправильно. Почему? Я знаю, как это должно было произойти. — Он свирепо смотрит на меня. — Я посылал тебе подарки в течение нескольких месяцев…
Если это правда, мне нужно основательно почистить свою почту.
— Ох, черт, я и забыла, что меня можно купить. Тогда, думаю, я принадлежу тебе. Я попрошу моего агента выписать тебе чек. — Я качаю головой. — Что, черт возьми, с тобой не так? Ты действительно так отчаянно нуждаешься в сексе, что тебе приходится придумывать целые отношения в своей голове? Ты настолько чертовски раздражающий, что у тебя нет друзей, которые могли бы тебе помочь?
Он искоса смотрит на пропитанный хлороформом кляп, и я хмуро смотрю на него в ответ.
— Только попробуй. Я сниму с тебя скальп и вырву глотку, ты, уродливый кусок дерьма.
Он вскакивает на ноги. Я отступаю назад, натыкаясь на обеденный
— Да пошла ты! — рычит он. — Я всё сделал правильно!
Я фыркаю.
— Кто сказал? Где вообще ты нашел эти советы по ухаживаниям? Ты же знаешь, что «Ты»[71] вообще-то триллер, а не практическое руководство, да? — Моя рука скользит по тарелке с холодным соусом, и я борюсь с желанием поморщиться. — Послушай меня. Я никогда не захочу тебя. Если бы ты был последним мужчиной на Земле, я бы пересекла океан, лишь бы убежать от тебя. И так поступила бы любая женщина, ты, маленький, лысеющий, вонючий урод.
Дерьмо, где этот чертов нож?
Его глаза сверкают гневом.
— Знаешь что? Они были правы! Ты и правда сука! Главная сука всего мира! — Он качает головой. — Почему ты так жестока? Как ты можешь причинять мне такую боль?
Мои пальцы скользят по столовым приборам, тарелкам, бокалам. Ножа всё нет.
— Я причинила боль тебе? — спрашиваю я, повышая голос. — Ты — тот, кто кинул в меня бомбу, накачал наркотиками, похитил и связал!
— Чтобы мы могли быть вместе! — настаивает он. — Я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы любить тебя, а тебе всё равно, не так ли? Тебе абсолютно наплевать на меня.
Моя рука, наконец, сжимает прохладную, крепкую рукоятку ножа.
X всё ещё бредит.
— Боже, как я мог быть таким глупым? Ты лгала мне всё это время. Ты притворялась, что любишь меня!
— Я никогда не притворялась, что люблю, ты сумасшедший идиот! Ты выдумал всё это в своей голове! — Я осторожно поднимаю нож, стараясь, чтобы движение было незаметным.
X делает шаг вперед. Он задыхается, как собака.
— Прекрати. Лгать.
— Я не лгу. Ты — тот, кто вводит в заблуждение.
За спиной я переворачиваю нож лезвием вверх. Раздается тихий звон. К своему ужасу, я слышу, как бокал катится по столешнице. Я закрываю глаза, когда он падает и разбивается о пол.
Дерьмо.
X бросает взгляд мне за спину. Его лицо каменеет. Он хватает меня за запястье и сильно выворачивает его, вырывая нож из моей хватки.
— Ты маленькая сука. Ты что, собиралась пырнуть меня ножом? После всего, что я для тебя сделал? — Его глаза горят яростью. Он выглядит устрашающе. — Годами, годами я любил тебя. А теперь ты просто отвергаешь меня. Ты обесценила все эти годы моей жизни. — Он подходит ближе, понижая голос. Страх подкатывает к моему горлу. — Я не понимаю, почему все женщины хотят сделать мне больно. — Он поднимает нож, и мы оба смотрим, как он поблескивает в свете ламп. — Ты должна заплатить за то, что причинила мне боль, — решает он. — Я тоже хочу, чтобы тебе было больно.