Темная богиня
Шрифт:
Дэниел облизнул губы. На миг мне показалось, что он вот-вот улыбнется. Медленно разжав кулак, он выронил рубашку. Я попыталась осмотреть его кисть — судя по глубоким вмятинам на металлической дверце, он наверняка разбил костяшки в кровь, но Дэниел выдернул руку и торопливо засунул ее в карман.
— Отстой, — сказал он, прислонившись к многострадальному шкафчику. — Этот чертов Барлоу не понимает слов.
— Может, все-таки попробуешь с ним договориться? Или расскажи мне, что там у тебя за долг, а я сама ему все объясню…
«М-да, по части тонких намеков мне нет равных».
Дэниел одарил меня
— Давай свалим отсюда, — наконец сказал он. — Только ты и я. Забьем на этих уродов и будем веселиться.
Он протянул мне здоровую руку.
И я, образцовая ученица, дочь пастора, гражданин месяца и член клуба «Друзья Иисуса», на долю секунды забыла о благоразумии. Мне так хотелось согласиться! Это желание настолько меня испугало, что я разозлилась на Дэниела.
— Нет, — быстро сказала я, чтобы совладать с искушением. — Мне нельзя прогуливать уроки. Тебе, кстати, тоже. Еще один пропуск — и прощай, стипендия. Ты ведь пока не раздумал поступать в Трентон?
Ладонь Дэниела вновь сложилась в кулак. Он сделал глубокий вдох, затем его лицо опять приобрело непроницаемое выражение.
— Где там у нас геометрия, детка? — спросил он, вытащив из кармана мятый клочок бумаги.
Это оказался список занятий; пробежав его глазами, я с облегчением узнала, что встречаться мы будем только в художественном классе.
— Кабинет 103. Пройти до конца коридора и свернуть налево. Он сразу за кафетерием, не заблудишься. И не опаздывай! Миссис Кроссвел обожает оставлять провинившихся после уроков.
— Старая добрая школа, — проворчал Дэниел. — Я уж и забыл, как меня тошнит от этого дерь… фуфла.
— С возвращением тебя, — сказала я, развернулась и пошла прочь — на этот раз первая.
Позднее.
Я гадала, сколько человек в школе узнают Дэниела Калби? У него и раньше было мало друзей, а потом он исчез, не успев перейти в десятый класс. Тем не менее я ожидала, что появление столь необычной личности даст пищу слухам и пересудам. Однако сейчас школьные коридоры гудели от другого известия, начисто затмившего возвращение Дэниела: всех потрясла внезапная и ужасная смерть Мэри-Энн Дюк, которая много лет посвятила воскресным урокам, вынянчила кучу окрестных ребятишек и, несмотря на почтенный возраст и стесненность в средствах, принимала участие почти во всех благотворительных мероприятиях.
Переходя из одной классной комнаты в другую, я ловила на себе косые взгляды, слышала шепот за спиной. Мне было не привыкать — в конце концов, я ведь из семьи Дивайн. Мама всегда настаивала, чтобы я одевалась поскромнее, возвращалась домой не слишком поздно и хорошенько думала, на какие фильмы стоит ходить в кино, — ведь люди видят в нас пример для подражания. Я чувствовала себя ходячим эталоном нравственности. На самом деле, думаю, она просто боялась, как бы я не дала окружающим повод позлословить насчет пасторской дочки.
Сегодня ее опасения сбылись — народ вовсю судачил о нашей семье, разве что в центре внимания оказались мой отец и Джуд. Завидев меня, сплетники торопливо замолкали. Многим хватило совести, чтобы встать на сторону папы, которого Анжела Дюк обвинила в дурном
Злые языки и враждебные взгляды выводили меня из себя, но, несмотря на горе и растерянность, я содрогнулась при мысли, каково сейчас Джуду. Одной лишь Эйприл хватило участия — а может, наивности, — чтобы заговорить со мной обо всем, что произошло за последние сутки.
— Послушай-ка, — сказала она, едва я опустилась на свое место в художественном классе. — Вопрос номер один: где тебя вчера носило? Вопрос номер два: какого черта здесь делает этот тип? — Эйприл указала на Дэниела, который сидел на последнем ряду, задрав ноги на стол. — Вопрос номер три: что случилось с твоим братом? У него все в порядке? И, наконец, четвертый: надеюсь, вопросы под номерами один, два и три никак не связаны друг с другом. — Закусив губу, она скрестила руки на груди. — Я жду, сестренка!
— Ну и ну, — сказала я. — Во-первых, извини, что вчера не пришла — застряла в пробке.
— В пробке, говоришь? Вместе с ним? — Эйприл ткнула пальцем в сторону Дэниела, потом прошипела: — Ты ездила в город! Ты встречалась с ним.
— Вовсе нет…
— Я знаю, где он живет — видела его на автобусной остановке сегодня утром.
— Это еще ничего не значит. — С другой стороны, зачем мне врать? — Ну ладно, я с ним встречалась. Но это не то, о чем ты подумала.
— Да ну? — Эйприл задорно тряхнула головой, ее кудряшки подпрыгнули, как уши спаниеля.
— Нет. Я просто передавала ему сообщение от Барлоу. Между прочим, по твоей вине! — Я передразнила ее возмущенную гримасу. — Нечего было подсовывать Барлоу его рисунок. Теперь он хочет, чтобы Дэниел вернулся в класс.
— Не может быть! Я не хотела тебя подставить. А как он узнал, что это работа Дэниела?
— Я ему сказала.
— Ты что, спятила? — вытаращилась на меня Эйприл. Придвинувшись поближе, она прошептала: — Ты в него влюблена?
— В кого, в Барлоу?
— Ты знаешь, о ком я говорю. — Она метнула взгляд на Дэниела, который барабанил пальцами по собственной ноге. — Ты все еще любишь его.
— Чепуха. Я никогда его не любила. Это было дурацкое увлечение. — Я знала, что Эйприл неправа, но ощутила волну жара и схватилась за первый попавшийся предлог, лишь бы сменить тему: — Не хочешь поговорить о Джуде и Мэри-Энн Дюк?
Взгляд Эйприл мгновенно смягчился. Она взволнованно провела рукой по волосам.
— О господи. Вчера он выглядел таким расстроенным, когда я к вам постучалась. А сегодня утром я слышала, как Линн Бишоп болтала о Мэри-Энн в перерыве. У нее брат работает на «Скорой помощи» в Оук-Парк. По ее словам, твой отец и Джуд как-то связаны с тем, что произошло, но я не поняла, что она имеет в виду. На биологии народ шептался о Маркхэмском монстре…