Темная дикая ночь
Шрифт:
– Все нормально, – тихо говорю я, желая, чтобы он знал, что не нужно что-то объяснять, лишь бы заставить меня чувствовать себя лучше. – Я не хочу, чтобы ты…
– И знать, что ты слышишь такое про меня от кого-то еще… – почесывая шею, перебивает он меня. – Мне это не нравится.
– Честно говоря, с тобой мы подобные темы вообще не обсуждали.
Он ничего не отвечает, и я быстро добавляю:
– То есть, это нормально. Нам и не обязательно. Просто… Вот поэтому я и ушла. Потому что почувствовала себя вторгающейся, куда не надо.
Когда он смотрит на меня, то кажется запутавшимся.
– Я чувствую… – начинает он и качает головой. – Блядь. Чувствую, нам надо поговорить.
У меня в животе закололо. С таких слов хорошие разговоры не начинаются.
– А сейчас мы разве не разговариваем?
– Ну то есть, – делая шаг вперед, говорит он, – вчерашний вечер был… другим. Или это только мне так показалось?
Опустив глаза, я пинаю носком туфли уголок ковра, ощущая неловкость собственных движений.
– Нет, думаю, я понимаю, о чем ты. И хочу извиниться за это.
Подойдя ближе, он говорит:
– Нет, – а потом еще тише добавляет: – Не извиняйся. Я не это имел в виду.
Он медленно поднимает руку и кладет мне на щеку. Я чувствую поглаживание его среднего пальца на бьющемся пульсе у себя на шее, а он смотрит на свою руку, приоткрыв рот, будто не может поверить, что сейчас сделал.
Словно вглядываясь сквозь густой туман, я так же настойчиво пытаюсь вспомнить, с чего я решила, что поцеловать Оливера – плохая идея. Потому что прямо сейчас я ни капли не сомневаюсь: он тоже думает об этом.
В моем заднем кармане громко орет телефон, и мы одновременно вздрагиваем. Отойдя на шаг назад, я достаю его.
– Прости. Я забыла, что перенесла звонок на попозже…
Когда он оказывается у меня в руке, мы оба смотрим на экран и видим имя Остина Адамса.
– Господи, и часто он названивает? – хриплым шепотом спрашивает Оливер.
– Извини, я… секунду, – подняв палец, я отвечаю: – Привет, Остин.
– Лолс! – кричит он. Оливер поворачивается к окну, но я уверена, ему слышно все, что говорит Остин, потому что от дикой громкости я отодвинула трубку подальше от уха. На заднем плане я слышу порывы ветра и так и вижу, как он на большой скорости несется на кабриолете по голливудским холмам.
– Как насчет увидеться, если на этой неделе будешь в Л-А? Лэнгдону уже не терпится начать. С удовольствием встретился бы с вами обоими как можно скорее.
– Могу приехать в любое время, – отвечаю я.
Оливер поворачивается ко мне, и я ему улыбаюсь, но он кажется слишком погруженным с собственные мысли, чтобы улыбнуться в ответ.
– Супер, – отвечает Остин. – Завтра вечером студия организует небольшую вечеринку в Сохо Хаус в западном Голливуде. Он будет там, и я буду рад, если и ты тоже приедешь. Мы могли бы начать с предисловия, может, обсудить нескольких важных вопросов: какова настоящая история Рэйзора? Сколько лет Куинн? Если ей уже в начале восемнадцать…
–
Я практически вижу, как он неопределенно машет рукой.
– Не переживай сейчас об этом. И так много чего нужно проработать. Ее силу и сексуальность, сбалансировать обычную жизнь и желание мести.
Сексуальность?
Подняв глаза на Оливера, я вижу, что он хмурится.
– В общем, – продолжает Остин, и шум стихает, будто он въезжает в гараж, – я прослежу, чтобы ты была в списке. В восемь. Завтра. Приедешь?
– Да, – говорю я и тут же добавляю: – Думаю, да.
– Супер, – отвечает он. Захлопывается дверь машины, после чего слышен звук включенной сигнализации. – Постараюсь не сильно собой напрягать.
– Звучит неплохо.
– Тогда пока!
И в трубке настает тишина.
Я кидаю телефон на столик, и тот скользит по гладкой поверхности, а сама, широко раскрыв глаза, смотрю на Оливера, взглядом вопрошая «Какого хера только что произошло?» Еле заметная улыбка мелькает в уголках его губ, после чего он просто изучает меня в наступившей звенящей тишине.
– Как ты? – тихо спрашивает он.
Я ощущаю, как холодные неприятные мурашки поползли по шее и спустились в живот. Эти два разговора – один с Оливером, другой с Остином – плещутся в моих мыслях, не смешиваясь и противореча друг другу.
Я часто моргаю, пытаясь сообразить, за который из них браться сначала. Мой мозг перепрыгивает на идею восемнадцатилетней Куинн, и я чувствую, как вдохи становятся поверхностными и сдавленными.
Ничего не выйдет, она молода даже для своих пятнадцати лет. Она юная и наивная. Сделать ее старше – значит переделать всю ее историю.
Я моргаю сильнее, мыслями переносясь в сторону Оливера, но вместо наслаждения возможностью прикоснуться к нему, почувствовать его и ему принадлежать, мой мозг спотыкается об инстинктивную боязнь потерять то, что сейчас имеем, о неизбежные перемены, что ждут нас, и перспективу жизни без него.
– Лола, – произносит Оливер, и его голос звучит так тихо и так безэмоционально, что я не знаю, то ли он проверяет, как я после всего, что на меня вывалил Остин, то ли пытается вернуться к нашему разговору до этого звонка.
На панно изображена девушка, рисующая так яростно, что ее карандаш ломается.
– Мы можем обсуждать одну тему за раз? – спрашиваю я, наконец глядя на него. – Я как-то внезапно вымоталась, а тут явно важный разговор.
– Я и не ожидал, что ты будешь в состоянии обсуждать вчерашнее после… этого, – он кивает в сторону моего телефона и слегка улыбается.
– Не хочу сказать, будто нам не нужно поговорить. Просто я… – я вздыхаю, – сейчас не сильно для этого гожусь.