Темная дикая ночь
Шрифт:
Я так горжусь ею и до головокружения жажду показать Оливеру.
Припарковавшись у тротуара, я сижу в тишине и слушаю, как издает тихие звуки остывающий двигатель моей старой машинки. Передо мной дом Оливера – небольшой и одноэтажный, голубого цвета, стоящий на крошечном квадратном участке земли. Газон изо всех сил старается остаться живым, но из-за засухи полива все равно не хватает. Краска на стенах выцвела, а в нескольких местах выложенная плиткой тропинка потрескалась. Все это выглядит непримечательным и идеальным. Я вижу себя, живущей
Мое сердце радостно подпрыгивает при мысли об обыденной жизни с ним. Мне не хватает этой нашей повседневной болтовни. А еще больше – временем наедине, купаться в его любви, дарить свою, заниматься ею.
Я беру книги и рассматриваю их. Один экземпляр мне, другой Оливеру. Мне не нужно его одобрение, я знаю, что книга хороша. Но я хочу, чтобы он первый ее прочитал, потому что это и наша с ним история. Кое-что он уже видел, но я не удивлюсь, если, взявшись, он не остановится, пока не дочитает до конца. Теперь-то я понимаю, как сочиняю: загружаю собственную жизнь на эти страницы, переношу себя в разные ситуации и наблюдаю, как бы я реагировала, выживала, как использовала бы происходящее себе на пользу.
Взявшись за молоток в виде R2-D2, я стучу им в массивную деревянную дверь. Есть что-то обнадеживающее в том, как выглядит Оливер, открывший дверь: одетый в джинсы и футболку, со спутанными волосами и с надкушенным яблоком в руке. Несмотря на произошедшее между нами за последние несколько недель, он по-прежнему единственный мужчина, кого я когда-либо любила.
Увидев меня, он расплывается в счастливой улыбке и открывает пошире дверь, а я на краткое мгновение задаюсь вопросом, неужели я могла бы быть с кем-то еще, кроме Оливера Ло – ставшего понятным для меня, всегда открытого и безоговорочно искреннего.
– Привет, – говорит он. – Какой приятный сюрприз.
– Привет, – я едва не задыхаюсь от этого короткого слова.
– Не думал, что увижу тебя раньше пятницы.
Он опускает взгляд к моей руке, и я протягиваю ему книгу.
– Кажется, это мой пропуск внутрь.
Его смех замирает, когда он рассматривает обложку. А мое сердце взлетает, когда я вижу, как широко распахиваются его глаза, и он протяжно выдает: «Охренеть!»
На панно изображена девушка, из ладоней которой выплескиваются потоки дождя.
– Я люблю тебя, – подчиняясь отчаянному порыву, тихо говорю я. Он переводит взгляд с книги на меня, удивленно округлив глаза.
Выходит на маленькое крыльцо, рассеянно роняя яблоко и засовывая книгу подмышку. Обхватив ладонями мое лицо, он внимательно всматривается в мое лицо.
– Правда? – шепчет он.
Я киваю, повторяя снова:
– Я тебя люблю.
В его голубых глазах сполохи зеленого – словно океан. Слегка улыбнувшись, он прижимается губами к моим, мягко потирается, еле слышно застонав от удовольствия,
– Она любит меня.
– Любит.
Мне трудно сделать вдох. Я хочу большего, хочу его близости. Я жила последние полторы недели в ожидании вот этого момента, подбадривая себя перспективой быть прощенной, предвестником чего станет вот такой поцелуй.
Но он только целует меня еще раз, чуть дольше, приоткрыв губы и едва прикоснувшись языком.
– Впусти меня, – прошу я, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его подбородок и шею.
– Впущу и не выпущу до утра, – обещает он, чмокнув меня в губы. – Но сначала мы поговорим.
Быстро заглянув в дом, он хватает куртку, берет меня за руку и захлопывает входную дверь. В последние несколько дней мы говорили о многом – о магазине и моей книге, о НеДжо, о Харлоу и Финне, о новых комиксах, которые я еще не успела прочитать – но еще ни разу о чем-то более важном. Мы словно завернули наши сердца в подарочную бумагу и спрятали под деревом.
Пляж всего в трех кварталах, и в этот странный час там нет ни одного серфера. Только редкие прогуливающиеся вдоль кромки воды люди со бегающими вокруг собаками.
Мы находим малолюдную часть пляжа, почти без следов на песке, и останавливаемся в нескольких метрах от набегающих волн. Сейчас ветрено и немного прохладно, но мне тепло в пальто и потому что в полуметре от меня стоит Оливер. Какое-то время мы наблюдаем за волнами, после чего я слышу, как Оливер прокашливается, будто собирается что-то сказать.
Медленно и с улыбкой, он подходит ко мне, двигаясь словно сквозь толщу воды. Небо позади него чистейшего василькового цвета. Сейчас ранние закаты, и вдоль побережья в сторону центра города по небу словно разлиты темные краски, перемешанные с огнями уже зажегшихся фонарей.
– Мы тут будем разговаривать? – улыбаясь, спрашиваю я, заставляя себя храбриться. Я и в самом деле не знаю, почему мы сейчас на пляже, а не на диване в его гостиной, сидя лицом друг у другу.
Я у него на коленях.
Его руки у меня под футболкой.
А губы у моей шеи.
– Не совсем представляю себе, что еще нам нужно сказать друг другу, – мило пожимая плечами, говорит он. – Но точно знаю, что, останься мы дома, занялись бы сексом. А я просто хочу сначала немного побыть с тобой.
Когда я смотрю на него, то его взгляд ощущается чем-то куда более интимным, чем поцелуй или даже секс, – чем что угодно. Я представляю, как цепляюсь за него, карабкаюсь и пытаюсь пробраться внутрь. Мне просто необходима протекающая между нами связь, это соединение.
– Ты все еще злишься на меня? – чувствуя боль в груди, спрашиваю я. – Может, что-то осталось, даже если совсем чуть-чуть?
Он качает головой, а я смотрю на него сквозь пелену выступивших слез. Не знаю, откуда они. Может, от облегчения. Или утомления. А может, от безмерного ликования.