Темная душа нараспашку

Серова Марина Сергеевна

— Ну, не так-то легко найти отца ребенка подрастающей проститутки, — съязвила я.

Лиля взорвалась: лицо ее налилось пунцовой краской, глаза гневно засверкали, тарелка с виноградом полетела на пол. Девица резко вскочила на ноги, метнулась к двери и, со всей силы ее распахнув, ядовито выпалила:

— Убирайся из моей комнаты вон! Ты не имеешь права лезть в мою жизнь, да еще и оскорблять!

— На правду не обижаются, пусть она и глаза колет, — заметила я совершенно спокойно. Затем прикрыла дверь и добавила: — Не надо лишний раз будоражить родителей, им и так уже досталось.

А уйду я только тогда, когда закончу этот разговор!

— Тогда уйду я, — Лиля попыталась прорваться мимо меня, но не тут-то было. Я цепко обхватила своими руками ее плечи, сдавила их до боли, лишая девушку возможности наброситься на меня с кулаками, и, отодвинув к кровати, почти что приказала: — А ну-ка сядь, соплячка. Навертела дел, так нечего теперь прятаться.

— Уйди с дороги, или я закричу! — заявила обиженная.

— Да сколько угодно. Только кого ты будешь звать на помощь? Все уже предупреждены, что не стоит мешать нашей беседе. Так что можешь начинать.

Лиля с минуту посверлила меня взглядом и, сложив руки на груди, вообще отвернулась. Видимо, теперь она решила играть в молчанку, но меня это пока вполне устраивало — был шанс высказаться самой. А сказать мне было что, так что медлить я не стала.

— Насколько я могла понять в ходе своих наблюдений, тебе очень дорог один человек. Точнее, не дорог, а тебе что-то от него нужно, и потому ты готова сделать все, что угодно, чтобы только это заполучить. — Лиля все еще не смотрела на меня. — Он намного старше тебя. Впрочем, не будем играть в кошки-мышки — я имею в виду Хорешко. Ты для какой-то цели окрутила мужика, хотя общество его тебе совершенно неприятно. Но между тем ты с ним спишь. А вот ребенок у тебя не от него.

— Да что ты об этом вообще можешь знать! — сорвалась Лиля. — Ты только и можешь, что в хвосте тащиться да выдумывать всякую ерунду.

— Возможно, — не стала ничего отрицать я. — Только выдумка, сама знаешь, талант такой, который из любой ситуации выбраться с честью помогает, особенно если к этому приплюсовать еще и сообразительность. Ну так вот я и подумала: зачем давать тебе возможность мучить бедного мужичка, у него семья, дети. Почему бы не рассказать ему о том, кто ты есть на самом деле, со сколькими уже встречалась. И не просто рассказать, а предоставить кое-какие снимки. И про ребеночка тоже, наверное, стоит заикнуться, что меньше всего вероятности, что он его. Как думаешь, сумеешь ты потом беднягу ублажить и убедить в своей преданной любви и честности?

— Мразь! — Лиля метнула в меня одну из подушек. — Так вот зачем ты сюда пришла! Не сумела до правды докопаться, решила шантажом взять! Ты только и можешь, что в чужих делах копаться. Ты подлая, злая, лицемерная!

— А ты не о себе ли говоришь? Так похоже. Бедные твои родители: знай они, скольких ты уже прошла… — Я сделала небольшую паузу. — Для них будет большим ударом узнать, что ты шлюшка и что сама не ведаешь, от кого у тебя ребенок.

— Я знаю! — воскликнула Лиля.

— Да? Тогда скажи!

Синявская открыла было рот, но тут же спохватилась, что едва не проговорилась, и, сжав кулаки, несколько раз глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться.

— Ну чего

же ты молчишь? — все еще пыталась раззадорить ее я. — К чему такая тайна? Если у тебя есть план, если ты желаешь обмануть другого, я могу тебе подыграть, но только в обмен на искренность. Я могу солгать твоей матери, даже подтвердить мнимое отцовство, но это как-то должно быть оправдано. А что за цель преследуешь ты?

— Тебя это не касается! Уходи — я больше не желаю с тобой разговаривать. И если тебе уж так хочется им что-то сказать, свали всю вину на Ивакина.

— О нет! Он не отец и не может им являться. Он ведь с тобой даже не спал.

— С чего ты взяла? — В глазах девушки промелькнула заинтересованность моим ответом.

— Я с ним говорила, — глядя на нее, призналась я. — Кстати, даже выяснила кое-что для тебя важное, но скажу лишь после твоего признания.

— А мне это неинтересно, все равно он пролетел, — равнодушно заявила та.

— Что, он недостаточно хорош для тебя?

— Нет. Он мелок! Кстати, увидишь его — так и передай.

Меня так и подмывало сказать, что против нее работают два детектива, но сдать паренька я не могла, тем более что сама же ему и обещала не мешать расследованию. В конце концов, он начинающий, пусть узнает, с какими трудностями обычно приходится сталкиваться профессионалам. Пусть учится.

— Значит, компромиссного решения мы не найдем! — с разочарованием вынуждена была признать я.

— Могла бы сразу догадаться.

— Надеялась на твою сообразительность. Но раз не хочешь, придется действовать другим образом. И ты не обижайся, если расстрою твои планы, — сама не захотела взять меня себе в помощники.

— Обойдусь без таких вот помощников…

Я уже взялась за дверную ручку, как вдруг услышала:

— Ты тоже имей в виду: ты полезла куда не надо.

«Опять угрозы! Как всегда. И нет бы кто доброе слово в награду сказал, пожелал чего хорошего. Нет, всем бы только гадости говорить, словно в них вся прелесть жизни и есть. А ведь все равно по-моему будет… И что у нее за тайна такая?»

* * *

Коль уж я явилась в этот дом, то покидать его без хоть каких-то результатов никак не хотелось, а потому сразу после беседы с Лилей я перешла к разговору с Артемом. Паренька я надолго не задержала. Просто поинтересовалась, не рассказывала ли ему Марина что-то о себе и об отце ее ребенка, а получив ожидаемый отрицательный ответ, попросила его попытаться ее разговорить, надеясь, что, возможно, у него это получится. Артем нехотя пообещал, после чего повис на телефоне и стал трещать о каких-то дисках со своим другом. А я перекочевала в комнату Марины.

Вторая сестрица старательно что-то вязала. Вокруг нее лежали журналы по вязанию, в круглой корзинке горкой были сложены разноцветные клубочки.

Моему появлению Марина обрадовалась не больше, чем ее сестрица, но хотя бы грубить сразу не стала, что указывало на то, что у нее сегодня замечательное настроение.

— Что вяжешь? — как можно ласковее полюбопытствовала я. — Кофточку или берет?

— Штанишки, — коротко ответила та, не поднимая на меня глаз.

— А как самочувствие?