Темная легенда
Шрифт:
— Я желаю выбраться из этого ужасного места и отправиться домой вместе с вами и Франческой.
— Она как раз добивалась разрешения врача, когда нам помешали.
Скайлер прикусила губу, начав было говорить, но затем прижала к лицу игрушку.
— Скажи мне, малышка, — тихо подбодрил он. — В нашем доме я ожидаю правды и уважения с обеих сторон. Если ты хочешь мне что-нибудь сказать, я выслушаю тебя и буду дорожить тем, что ты решишь мне сказать.
— Вы не поверите мне, но я знаю, что права, — она погрузила пальцы в плюш волка, выказывая свою нервозность.
Габриэль нежно положил свою руку поверх ее и послал
— Если ты знаешь, что права, я поверю тебе, Скайлер.
Она любила звук его голоса, акцент, который не могла распознать, то, как забавно он искажал свои слова. Но больше всего она любила его уверенность, то, как он заставлял ее поверить ему.
— Я не думаю, что доктор на самом деле хороший. Что-то в нем неправильное.
Габриэль кивнул.
— Он очень сильно любит Франческу, и мое возвращение не доставило ему радости. Понимаешь ли, Франческа полагала, что я умер. Я думаю, доктору очень трудно справиться со своей ревностью.
Скайлер довольно долго рассматривала его, потом покачала головой.
— Это нечто большее. Я чувствую это, когда он дотрагивается до меня.
На мгновение, яркое пламя монстра затанцевало в глазах Габриэля и внутри него, выпустив когти. Он выждал время, сделав вдох, прежде чем ответить:
— Что ты имеешь в виду, малышка? — его голос был более спокойным и более красивым, чем когда-либо.
Скайлер почувствовала, как замер в комнате воздух, словно сама земля замерла в ожидании ее ответа. Ее длинные ресницы опустились, скрывая ее выразительные глаза.
— Когда он приходит осматривать меня, то старается спрятать это, но я знаю, что что-то в нем неправильно. Он неискренен. Это больше, чем ревность, Габриэль.
— Я собираюсь добиться, чтобы тебя к завтрашнему вечеру выписали. Франческе и мне необходимо все устроить в доме так, чтобы мы смогли обеспечить тебе надлежащую заботу, пока ты поправляешься. Между тем, Франческа наняла для тебя телохранителя. Это твойтелохранитель, а не сотрудник больницы, и он будет следить за твоей безопасностью в наше отсутствие. Если почувствуешь угрозу, скажи ему, чтобы он забрал тебя из этого места и доставил к нам домой, — из своего кармана он достал ключ от передней двери дома Франчески. Сняв тонкую золотую цепочку со своей шеи, он прицепил к ней ключ. — Это ключ от дома, малышка, — он повесил цепочку вокруг ее шеи. — Если тебе потребуется вернуться домой, он тебе понадобится.
Он почувствовал ее облегчение. Она подняла ключ, попереворачивала его, держа так, словно он дал ей нечто ценное. Габриэль встал, склонился к ней.
— Твоя комната готова, Франческа превзошла саму себя, — он написал на бумажке адрес и также всунул ей в руку.
Мягкий рот Скайлер изогнулся в небольшой улыбке.
— Я знала, что она сойдет с ума, — улыбка пропала с ее лица, оставляя ее изнуренной и бледной. — Вы верите мне по поводу доктора?
Она не смогла скрыть тревожных ноток в голосе.
Габриэль мрачно посмотрел на нее, его глаза были серьезны.
— Я верю тебе, Скайлер. Я чувствую такое же беспокойство по поводу него. Не бойся за Франческу. Я сделаю все в своих немалых силах, чтобы держать ее в безопасности.
Скайлер долго всматривалась в его лицо, прежде чем ее ресницы опустились, и она спокойно устроилась в постели, очевидно, удовлетворенная его заверениями.
Бодрствуя,
— Что такое? — тихо спросил он.
Скайлер уставилась на него, словно он был привидением. Она сознательно заставила себя рассмеяться.
— Просто сейчас вы напомнили мне… — она замолчала.
Он демонстративно улыбнулся, мальчишеской, озорной улыбкой.
— Рок-звезду? — с надеждой спросил он.
Проницательность Скайлер была намного больше, чем он предполагал.
Она издала нервный смешок.
— Едва ли, Габриэль. Волка. Большого плохого волка, — она подняла плюшевое животное, — такого, как он.
Он рассмеялся вместе с ней, но проявил дополнительную осторожность, стараясь казаться как можно более человеком, когда покинул палату, ободряюще взмахнув рукой.
Глава 14
— Супружеская пара приезжает сегодня, Габриэль, — произнесла Франческа. Она сидела за своим письменным столом и довольно рассеянно соединяла воедино абстрактные детали. На взгляд Габриэля они напоминали хаос, но он видел, как ее пальцы с любовью прикасаются к каждой детальке, хотя ее сознание, казалось, не было задействовано в том, что она творила.
Мужчина пересек комнату и встал перед ней, жаждая близости ее хрупкого тела.
— Мне прекрасно известно об их приезде, Франческа. Что ты пытаешься утаить от меня? — намек на смех слышался в его прекрасном голосе. Он был ее Спутником жизни, ему стоило всего лишь разделить с ней сознание, чтобы узнать, что ее беспокоило.
Франческа глубоко вздохнула. Ее пальцы нашли клочок ткани и бессознательно начали потирать его большим пальцем.
— Эйдан просил не брать их кровь.
Воцарилось небольшое выразительное молчание. Воздух в комнате стал тяжелым от испытываемого Габриэлем неодобрения. Франческа прекрасно его понимала. Лишь небольшая группа людей знала о существовании карпатской расы. Габриэль был древним, охотником, не превзойденным никем, кроме его близнеца. Он оставался в живых, лишь скрывая свои места для сна, смешиваясь с людской расой. Карпатцы с легкостью могли контролировать поступки людей, у которых они брали кровь, однако Эйдан просил их не делать этого. Если человек знает об их расе и живет в их доме, значит, он держит в своих руках власть над их жизнями. Для Габриэля, довериться двум людям, которых он не знал, означало подвергнуть риску жизнь членов своей семьи.
— Что ты скажешь на эту странную просьбу?
Франческа почувствовала, как дрогнуло ее сердце.
— Габриэль, — она едва слышно выдохнула его имя. Она так долго была предоставлена самой себе, самостоятельно все решая, как и Габриэль, тем не менее, он вспомнил, что важно было учесть и ее мнение, словно она была его партнером.
Габриэль почувствовал, как его рот дрогнул в улыбке. Франческа была его партнером, его второй половинкой. Ее мнение учитывалось всегда, в отличие от всех остальных. Он чрезвычайно гордился ее достижениями. Но до нее, кажется, не доходило, как много она значит для него. И это его поражало. Она должна была увидеть себя его глазами. На его взгляд в мире не было никого равного ей.