Темная легенда
Шрифт:
Габриэль встряхнул головой, раздраженный на самого себя. Люциан сошелс ума, он предпочел потерять свою душу много веков назад. Если Габриэлю предстоит защищать свою семью, он не может больше думать о Люциане, как о части самого себя.
Сейчас его сердцем и душой была Франческа. Он не мог рисковать и позволить Люциану причинить ей вред. Габриэль направился назад к Брайсу. Необходимо было забрать мужчину назад в дом и поместить под сильные защитные чары, тем самым предотвратив попытки вампира нанести ему еще больший вред. Брайс увяз слишком глубоко, и Габриэль не был уверен, что доктору можно
Доктор, съежившись, лежал на земле, равнодушный к окружающей действительности, находящийся под сильнейшими чарами Габриэля. Габриэль не знал никого, кроме Люциана, кто смог бы пробиться через защиту, поддерживающую сознание Брайса без изменений. Будет настоящей авантюрой привести Брайса в дом к Франческе. Они будут вынуждены держать его в подземной комнате, чтобы Скайлер не испугалась, увидев врача. И если его невозможно будет исцелить, Габриэлю придется проявить к нему милосердие, за что Франческа его определенно не поблагодарит.
Габриэль поднял мужчину, словно тот был никем иным, как ребенком. Под сильным гипнотическим трансом, в который ввел его Габриэль, Брайс был совершенно послушен. Он пассивно лежал на руках Габриэля, когда тот вместе с ним поднялся в воздух. Облака были достаточно густыми, чтобы помешать любопытным глазам увидеть что-то большее, чем размытое быстрое движение по ночному небу.
Франческа поджидала его на балконе, тревога сквозила на ее обычно спокойном лице. Габриэль не попытался утаить от нее масштабы повреждений, и она знала, что если они хотят сохранить здравомыслие Брайса, им придется действовать быстро.
— Спасибо, за твои попытки, Габриэль, — тихо прошептала она, ее голос был бархатистой лаской. Ее глаза внимательно прошлись по нему, выискивая какие-либо ранения, которые он мог получить.
И сразу же он почувствовал то любопытное ощущение растекающегося тепла, к которому он начал привыкать. Она волновалась о нем, проверяя, в порядке ли он, даже когда он принес к ней ее друга-человека, чье сознание было повреждено немертвым. Франческа в первую очередь подумала о нем, ее беспокойство значило для него много.
— Я дал Сантино и Друцилле указание держаться подальше от кухни, так что мы можем в полной безопасности спустить его в пещеру. Скайлер спит в своей комнате. Проследи, чтобы она осталась там, — его голос был слегка грубоватым, хриплым от эмоций, которые он не мог контролировать. Она была такой красивой, стоя здесь в ночи, высокая и изящная, с длинными волосами, заплетенными в тугую косу, и любовью, сияющей в ее глазах.
Габриэль потянулся и нежно пробежал пальцами вниз по ее лицу.
— Думаю, есть шанс, что он может быть излечен, Франческа, но это будет нелегко. Яд уже глубоко распространился по его организму.
— Может ли вампир дотянуться до него в нашем доме? — она волновалась о юной Скайлер. Девочка и так достаточно перенесла от рук людских монстров, не хватало еще, чтобы она стала свидетельницей того, на что способен немертвый.
— Если тот, кто его использует не Люциан, то он не сможет проникнуть сквозь защиту, которую я сплел. Но я не думаю, что это работа Люциана. Скорее всего, одного из древних, раз ему удалось обмануть нас обоих. Он, должно быть, некоторое время назад взял кровь Брайса. Доктор принимает наркотики, чтобы уменьшить боль в голове, не понимая, что с ним происходит. Он думает только о том, о чем хочет,
— Я попытаюсь, — поклялась Франческа, следуя вслед за ним вниз по лестнице, через кухню и вниз под землю, где находилась первая пещера.
Габриэль уложил Брайса на постель и повернулся, чтобы помочь своей Спутнице жизни наполнить комнату острым запахом целебных трав. И сразу же морщинки на лице доктора стали менее напряженными, он беспокойно зашевелился. Габриэль взял руку Франчески в свою и поднес ее костяшки к теплу своего рта.
— Ты знаешь, что я должен вернуться назад и найти этого дьявола. Пока он жив, Брайс будет для нас потерян, не важно, что мы сделаем. Вампир знает, что Брайс у нас, и он злее, чем когда-либо. Мы не можем вечно удерживать этого мужчину здесь пленником.
Франческа отвернулась от Габриэля, пытаясь скрыть от него выражение своего лица. Он снова отправится охотиться. Они оба знали, что он должен это сделать, но ей эта идея не нравилась. Рука Габриэля обвила ее хрупкие плечи и притянула под защиту его крепкого тела.
— Я не позволю никакому вампиру уничтожить меня, любимая, когда у меня так много поставлено на карту. Я удалю угрозу здравомыслию Брайса. И потом мы посмотрим, что можно сделать, чтобы исцелить его.
Неохотно он отпустил ее, его руки на мгновение задержались на ее роскошных волосах, сжимая в кулаке тугую косу. Он знал о ее страхе за него, и в тоже время был рад, что она отказалась высказать свои опасения вслух и даже подарила ему нерешительную улыбку, провожая.
— Не пытайся исцелить его, пока я не вернусь. Его кровь заражена вампирской. Ты не сможешь войти в его сознаний одна, без посторонней помощи. Если я не вернусь, прежде чем начинать исцелять его, ты должна будешь найти еще одного целителя, чтобы он помог тебе. Обещай мне, Франческа. Для тебя будет слишком опасно входить в него без дополнительных сил. Постоянно помни, что в своем теле ты носишь новую жизнь.
Из-под своих длинных ресниц она подарила ему взгляд полный упрека.
— Нет необходимости напоминать мне об этом факте. Я не хочу говорить о том, что ты можешь не вернуться. И я никогда, ни на один миг, не забывала, что ношу наше дитя. Она и для меня чудо. Я бы никогда не стала рисковать младенцем, даже ради Брайса. Ты вернешьсяко мне этой ночью. Я ожидаю тебя как можно скорее и без единой отметки на своем теле. А теперь иди и делай то, для чего был рожден, — она прислонилась к нему, на короткий миг прижимаясь всем своим телом к его, впитывая ощущение его. Сильного. Мужественного. Могущественного.
Она никак не ожидала, что будет так сильно любить его. И никак не ожидала, что будет такой любимой. Габриэль не стеснялся показывать ей свои эмоции. Он желал ее с силой, о которой она никогда не мечтала. Не просто тело, а ее компанию, сердце и душу. Ему нравилось находиться в ее сознании, деля с ней смех, взгляды на жизнь. Саму жизнь. Он так гордился ею, так глубоко верил в нее.
— Габриэль, — выдохнула она его имя, ее тело, мягкое и податливое, растворилось в его. — Поторопись вернуться ко мне, — у нее не было ни единой мысли об обольщении — последнее, что было у нее на уме, это занятия любовью — тем не менее, она чувствовала ужасную потребность в нем.