Темная луна (Сказания трех миров - 3)

Ирвин Ян

–  Эта история прошлой зимой обошла весь Мельдорин. Один писец, спасавшийся от войны, принес ее сюда.

–  В Чантхеде все уже изголодались по новым Преданиям, - пояснил Лиан. Студенты готовы драться за право рассказать что-нибудь свеженькое.

Тандива была уязвлена.

–  Я ни с кем не дралась, - фыркнула она.
– Я слышала кое-что об этом задолго до того, как история дошла до нас из Туркада. Она взволновала меня, теперь я понимаю почему, - произнесла она, отводя взгляд от Лиана.
– Я изложила свой замысел Вистану, и он решил, что у меня получится

лучше всех. Возможно, ты захочешь как-нибудь послушать.

–  Возможно, - вежливо согласилась Карана, уже отчаявшись отделаться от Тандивы.

–  Ничего себе, летописец!
– возмущалась Карана, когда они наконец остались одни.
– Ее грудь разве что не вываливалась из декольте. Невеликая для меня честь, если обо мне будет рассказывать этакая бесстыдница.

–  Ты несправедлива к ней, - возразил Лиан, нежно обняв свою подругу. Тандива относится к тебе с большим уважением. К тому же она всего лишь студентка и еще ничего не сделала в жизни. А ты уже знаменита в Чантхеде. Твое имя войдет в Историю!
– На последнем предложении Лиан сделал особенное ударение.
– Ведь это самая большая честь для жителей Сантенара.

–  Не хочу я входить в Историю, - проворчала Карана. Она точно знала, каковы намерения Тандивы.

–  Значит, ты единственный человек на Сантенаре, кто этого не желает, ответил Лиан.
– Лучше будь посдержанней, а не то студенты решат, что у тебя не все в порядке с головой или что ты зазнаешься и ни во что их не ставишь. Они все здесь в основном бедняки, у них нет поместья, как у тебя, пусть даже такого небогатого, - добавил он, чтобы предупредить ее возражения.
– А Тандива беднее всех. Ей приходится много трудиться, чтобы продолжать обучение.

–  Ладно!
– вздохнула Карана.
– Неужели я вела себя грубо или как зазнайка? Я этого не хотела. В следующий раз буду держать себя в руках.

Утром их вызвали к Вистану. Хотя с тех пор, как Лиана исключили из Школы, прошел целый год, он опасался этой встречи.

–  Карана Ферн!
– радостно воскликнул Вистан.
– Я слышал твою историю не единожды, и с каждым разом она нравится мне все больше.

Карана смотрела на противного карлика с откровенным недоверием. Из-за рассказов Лиана она относилась к нему с определенным предубеждением.

Вистан улыбался.

–  Я знал твоего отца. Умнейший человек! Он часто пользовался нашей библиотекой, хотя не думаю, что он нашел здесь то, что искал.

Карана была мгновенно обезоружена.

–  Много лет назад я приходила сюда вместе с ним. Я сидела на полу, пока он разговаривал с вами, вон в том углу. А осенью вы послали на мои поиски Лиана, и теперь я перед вами в неоплатном долгу.

Вистан взглянул на Лиана, поджав толстые губы:

–  Признаться, я действовал не из самых добрых побуждений. И если все обернулось к лучшему, в этом нет моей заслуги. А теперь к делу! Мы кое-что слышали о тебе, но хотелось бы узнать обо всем из первых уст, особенно с того момента, когда собрался Совет.

Война и гаршарды во многом изменили умонастроение горожан, пошатнув их безмятежное самодовольство. Вистан теперь понимал,

как важны могущественные друзья. И хотя Мендарка свергли в прошлом году, он оставался очень влиятельным. В этой войне никому было не обойтись без союзников, а имя Лиана неоднократно упоминалось в историях о войне и о Зеркале. Вистан, как и все летописцы, был жаден до новостей. Кто мог сообщить ему больше сведений?

Лиан вкратце рассказал о последних событиях.

–  А ты сильно изменился, - произнес Вистан, когда тот закончил.

Лиан и сам это знал. Ему было противно вспоминать о том зеленом юнце, каким он был тогда. Юноша многое понял и многое выстрадал. Оказалось, что в мире есть еще кое-что кроме его драгоценной персоны.

–  Да, - ответил он.
– Я прошу прощения за неприятности, которые вам доставил. Тогда для меня это было просто игрой. Теперь я поумнел.

–  Кто старое помянет...
– великодушно сказал Вистан.
– Ты можешь еще многое для нас сделать, если мы переживем надвигающуюся бурю.

–  Вы тоже стали другим, - заметил Лиан. Вистан был таким же безобразным сморчком, как и прежде, но он уже не казался Лиану таким черствым и надменным. Возможно, Вистан никогда и не был таким уж чудовищем, каким его представлял Лиан. Война стала для него большим потрясением, заставившим понять, что он уже слишком стар, чтобы защитить Школу. Нужен был новый ректор, и не просто великий летописец, но человек, у которого есть могущественные покровители.

–  Скажите, а где Траск?
– спросил Лиан. Он нигде не видел большого веселого капитана.

–  Бедняга Траск погиб на войне, защищая Школу, - со вздохом ответил Вистан.

–  Мои соболезнования. Он был вашим другом, и я его любил.

–  Мне его недостает. Но довольно об этом, - отрывисто сказал Вистан. Так чем я могу вам помочь? Вы задержитесь здесь? Вам непременно надо остаться на Праздник и выступить со своей историей.

Лиан взглянул на Карану.

–  Я бы очень хотела, но мне срочно нужно домой, - твердо произнесла она.

–  Я не могу, не в этом году, - сказал Лиан.
– История с Зеркалом еще не закончилась, и Мендарк запрещает пока предавать его огласке. Думаю, я вернусь следующей осенью, а до этого постараюсь написать новое Великое Сказание.

–  Слишком долго ждать!
– воскликнул Вистан.
– А если ты не вернешься? Что если...
– Старик посмотрел куда-то вдаль. Лиан догадался, что Вистан думает о смерти, которая уже не так далека. Он боялся умереть, не увидев, что предание написано, к вящей славе Школы и, что там говорить, к его собственной.
– Те события, свидетелем которых ты стал, должны войти в историю.

На это Лиан ничего не смог возразить. Вистан приказал принести угощение, а также подозвал двух писцов. Лиан сообщил обо всем, что произошло с тех пор, как он уехал из Чантхеда, не упомянув только о решении аркимов и Мендарка воссоздать флейту. Эта была не его тайна, и он не имел права ее раскрывать. Рассказ занял всю ночь и еще три дня. Было исписано двадцать четыре свитка, длина каждого составляла шестьдесят листов.