Тёмная ночь

Шубинский Валерий Игоревич

«Дождь, будь ты проклят, стой, не шурши в придорожных шорах…»

Дождь, будь ты проклят, стой, не шурши в придорожных шорах,Не разводи собою белую кровь земли:Пусть от тебя за это останется краткий шорох,Когда лучами сожгут ресницы твои.Дождь, не иди под землей, если нет указа,Не иди на луне, не мочи не свои ады.Ты – только воздуха прыгающая

проказа,Только заточка коротких мечей воды.Дождь, ты идешь в городах, истомленных воздушной пробкой,Говоришь со всеми и ни о ком.Дождь, когда я засну, я стану стеклянной рыбкой,Ты станешь рассеянным рыбаком.Дождь, я твое существо: с волосами из темной пакли,С руками из вывороченных ветвей.Дождь, я хочу одного: достоять до последней капли,Выпить последней воды твоей.Когда я совсем растворюсь в твоих визгах, брызгах,По колено в лужах твоих босой,Когда я семь раз повторюсь в твоих брызгах, визгах,Дождь, будь ты проклят, прямой, косой,Дождь, под немного помятой сферой,Чуть-чуть отекшей сферы внутри,Останемся мы: я – прозрачный, и ты – семицветный, но чаще серый,И твой голос: кап-кап, раз-два-три. 2016

1 февраля 2017

1

Возраст нераздвигающихся лучей.Воздух нераскрывающихся нулей.Пламя нежгучее, голое.У нас сентябрь. А вокруг февраль:влажный ветер, подземная прельголубого зерна, превращающегося в белое.

2

Оратай, снявший кожу с земли,зерно запихнувший в нее! Внемлиоратору, ритору.Пусть речь ведет он не о том.Оно ж идет своим путем —горбатое, скрытое.

3

Ты вышел из-за стеклянных дуги снова за них ты уйдешь сам-друг(или один – угадай, как лучше).Ты старый пахарь с латанным ртом,с бородой-кустом, и дело не в том,что бес тебя мучит (бесамемуча!)

4

Целуй меня крепче, закат.

Целуй меня крепче, восход.Зерно озимое взойдет,но никого уже не застанет.У нас сентябрь, а тут февраль.У нас луна, а тут фонарь.Пахнет пивом, дымом тянет.

5

Снега немного совсем.Зажгли фонари. Их семь.Свет их – темное олово.Под снегом, а там под дождемя иду, мы идемв сторону света нежгущегося и белого. 2017

Свиная голова

Молекулы в тебе толкались тяжело,И тело под тобой как опухоль росло,Но тесаком тебя отрезали от жираИ тишина в тебя персты вложила.И вот ее мерцающего гудаТы слушатель, ты Будда.Какой покой в невидимом зрачке!Какой прохладный воздух в пятачке!Как сладко спать не думая о теле,Которое уже, должно быть, съели,Которое незнамо в комВоскресло свежим мясом и жирком.Но если б и тебе черед пришелУкрасить чей-то пиршественный стол,Ты завершила бы черед коловращений,Тебе уже не надо возвращений:Ты станешь ужином, но после ужинаТы станешь в лотосе жемчужина. 2016

«На подносе полувыгнутое озеро…»

На подносе полувыгнутое озеров камышах шерстистых, полное плотвы.То заморосило, то заводь заморозило.Все жирней в утробе зеленая взвесь,но не убывает альпийская спесь.Воздух с ним по отчеству, небо с ним на вы.На террасе полувзорванное деревов чешуе прыгучей и с дождем внутри.Задом в можжевельник упала с ветки дщерь его.Все смелей на коже работает жук,но среди ветвей не рассыпается звук.Звезд над ним не вычерпать, неба трижды три.

Конец ознакомительного фрагмента.