Темная половина

Кинг Стивен

— Мы, конечно же, увидимся завтра, — сказал Пэнборн. Его голос был одновременно и ровным, и все более настойчивым. — Но мне нужно знать то, что вы знаете, сегодня вечером. То, что ребята из Нью-Йорка попросят разъяснений — дело вторичное по сравнению с тем, о чем я беспокоюсь. У меня есть свой сад, чтобы его охранять. В городе полно людей, жаждущих увидеть схваченным убийцу Хомера Гамаша, и как можно скорее. Я, кстати, один из них. Поэтому не заставляйте меня снова просить о том же. Еще не так поздно, чтобы я не смог позвонить прокурору федерального судебного округа

в графстве Пенобскоп и попросить его арестовать вас как свидетеля по делу об убийстве в графстве Кастл. Он уже знает от полиции штата, что вы — подозреваемый, независимо от наличия алиби.

— Вы хотите это сделать? — спросил Тад, ошеломленный и потрясенный.

— Я сделаю это, если вы меня к этому принудите, но я не думаю, что вы себя так поведете.

Голова Тада, казалось, заработала четче и яснее; его мысли действительно ушли куда-то далеко. В конце концов, не столь уж важно ни для шерифа, ни для его коллег из Нью-Йорка, является ли человек, которого они разыскивают, психопатом, считающим себя Старком, или самим Старком... ведь это так? Тад сам так не думал до тех пор, пока они не стали угрожать схватить его.

— Я почти убежден, это психопат, как сказала моя жена, — наконец сказал Тад шерифу. Он взглянул на Лиз, стараясь передать ей мысленное сообщение. И, видимо, преуспел в этом, потому что она слабо кивнула. — Это кое-что объясняет во всей этой нелепице. Вы помните, что упоминали об отпечатках ног?

— Да.

— Они были в Хоумленд?

Глаза Лиз расширились от удивления.

— Как вы узнали это? — впервые голос шерифа зазвучал недоуменно. Я ведь не говорил вам.

— Вы прочли уже ту статью? В журнале «Пипл»?

— Да.

— Они там, где женщина-фотограф устанавливала эту поддельную могильную плиту. То есть там, где был похоронен Джордж Старк.

На другом конце долгое молчание. Затем:

— Ох, дерьмо.

— Вы поняли?

— Думаю, что да, — ответил Алан Пэнборн. — Если этот парень мнит себя Старком, и если он чокнутый, сама идея начать свой поход из могилы Старка имеет некоторый смысл, конечно же. А эта фотограф в Нью-Йорке?

Тад вздрогнул.

— Да.

— Тогда она также может быть в опасности?

— Да, я... конечно, я не думал об этом, но предполагаю, что да.

— Имя? Адрес?

— У меня нет ее адреса. — Она давала ему свою визитную карточку, он это помнил — видимо, надеясь на сотрудничество с ним в выпуске ее книги — но Тад выбросил эту карточку. Дерьмо. Все, что он мог сообщить Алану, было ее имя. — Филлис Майерс.

— А парень, написавший этот материал?

— Майк Дональдсон.

— Он также в Нью-Йорке?

Тад вдруг почувствовал себя виноватым, что точно не знает этого. Он немного замялся:

— Ну, я догадываюсь, я только предполагаю, что оба они...

Это достаточно разумное предположение. Если офисы журнала расположены в Нью-Йорке, они должны жить поблизости, верно?

— Вероятно, но если один из них или оба работают по договорам, а не в штате...

— Давайте вернемся к этому трюку с фотографией. Кладбище не было специально обозначено, ни на подписи к фотографии,

ни в самом тексте название Хоумленд не появлялось. Я в этом абсолютно убежден. Мне удалось его узнать только по почве, и для этого мне пришлось сконцентрироваться на деталях фотографии.

— Нет, — сказал Тад. — Думаю, что нет.

— Наш первый член городского управления, Дэн Китон, обязательно бы настоял, чтобы Хоумленд никак не был потом определен — это бы вызвало ненужные сложности и трудности. Он очень осторожный малый. И очень неприятный, если уж честно. Я могу представить себе, как он дает разрешение фотографировать, но я думаю, что он бы настоял на полной безымянности такого кладбища для того, чтобы избежать возможности актов вандализма... прибытия людей для глазения на эту могильную плиту и всего прочего.

Тад только кивал. Все было очень разумно.

— Поэтому ваш псих либо знает вас либо прибыл оттуда.

Тад всегда считал, о чем он сейчас со стыдом вспомнил, что шерифом маленького городка в графстве штата Мэн, где деревьев больше, чем людей, обязательно должно быть полное ничтожество. Но этот человек никак не подходил под такую категорию, он несомненно развешивал колокольчики вокруг романиста с мировой славой Тадеуша Бомонта.

— Мы должны допустить это предположение, по крайней мере на данном этапе, поскольку, мне кажется, тот парень обладал скрытой информацией.

— Так все-таки следы, о которых вы тогда говорили, были в Хоумленде?

— Да, конечно, — сказал Пэнборн почти рассеянно. — Что вы там скрываете, Тад?

— О чем вы? — спросил он осторожно.

— Давайте не будем танцевать вокруг да около, о'кей? Я сейчас сообщу в Нью-Йорк эти два других имени, а вы поройтесь в своей памяти и посмотрите, нет ли там еще и других имен. Издатели... редакторы... я не знаю. А между прочим, вы сказали мне, что разыскиваемый нами парень думает, что он и есть Джордж Старк. Мы рассуждали об этом на чисто теоретическом уровне в субботу вечером, а сегодня вечером вы уже рассказываете мне об этом как о твердом факте. В подтверждение ваших новейших идей вы подбросили мне отпечатки ног. Либо вы имеете неиссякаемый запас дедукции, которым мы все не располагаем, либо вы знаете нечто, чего не знаю я. Естественно, мне больше нравится последнее предположение. Так что поделитесь со мной.

Но что мог сказать Тад? Трансы и затемнения, которым предшествовал крик в унисон тысяч воробьев. Слова, которые он мог написать на рукописи после того, как их сообщил ему шериф, эти слова были написаны на стене гостиной в квартире Фредерика Клоусона? Еще больше слов, написанных на бумаге, порванной и отправленной в мусоросжигатель в здании английского и математического факультетов? Сны, в которых ужасный и невидимый человек ведет его через дом Тада в Кастл Роке, и все, к чему не прикоснется Тад, включая и жену, саморазрушается? Я могу утверждать лишь, что я верю в свое сердце вместо разума, подумал Тад, но это ведь еще не доказательство? Отпечатки пальцев и слюна заставляют предполагать что-то очень странное — конечно! — но что именно здесь странного?