Темная половина
Шрифт:
— Моя темная половина, — пробормотал Тад.
Но был ли ею Джордж Старк? Был ли он вообще какой-либо частью Тада? За исключением того приступа или транса или еще чего-то непонятного, случившегося с Тадом в его кабинете, он никогда более не пользовался этими карандашами, даже для каких-то пометок. Это соблюдалось с момента, когда было написано слово «Конец» внизу последней страницы последнего романа Старка «Дорога на Вавилон».
Не было и никакой надобности в их использовании; это ведь были карандаши Джорджа Старка, а Старк был мертв... или
Но сейчас выяснилось, что карандашам все же еще придется послужить.
Он подошел к кувшину и протянул к нему руку, но затем быстро отдернул, словно рука коснулась горячей печи.
Еще нет.
Тад достал ручку «Скрипто» из кармана сорочки, открыл дневник, подумал и начал писать.
Если Уильям плачет, то и Уэнди плачет. Но я открыл, что связи между ними намного глубже и сильнее. Вчера Уэнди упала с лестницы и заработала большой синяк — синяк, напоминающий гриб. Когда дети проснулись, Уильям уже тоже имел синяк. Того же размера и формы.
Тад склонялся в своем дневнике к стилю интервью у самого себя; материалы такого типа явно доминировали в его записях. Он уже давно осознал, что выбранный им путь — путь поиска ответов на мучащие его вопросы — предполагает совсем другую форму... или отражает совсем необычный аспект: раскол его сознания и духа, что-то и очень фундаментальное и очень таинственное.
Вопрос: Если бы ты сделал слайды синяков на ногах близнецов и наложил полученные изображения друг на друга, чтобы проверить их идентичность, то получил бы в итоге доказательства этому?
Ответ: Да, думаю, что так. Я думаю, это было бы аналогично отпечаткам пальцев или голосовым отпечаткам.
Тад посидел в задумчивости, постукивая кончиком ручки по дневнику. Затем снова наклонился и стал писать несколько быстрее.
Вопрос: Знает ли Уильям, что у него синяк?
Ответ: Нет. Думаю, что нет.
Вопрос: Знаю ли я, что означают эти воробьи?
Ответ: Нет.
Вопрос: Но я действительно знаю, что они — ЭТО ВОРОБЬИ. Я это знаю очень хорошо, ведь так? То, во что Алан Пэнборн или кто-то другой может еще только поверить, я знаю: ЭТО ВОРОБЬИ и я знаю, что они летают снова?
Ответ: Да.
Сейчас ручка дошла уже до конца страницы. Тад уже давно не писал столь быстро или самозабвенно.
Вопрос: Знает ли Старк об этих воробьях?
Ответ: Нет. Он сказал, что не знает, и я ему верю.
Вопрос: Уверен ли я, что верю ему?
Тад снова сделал короткую паузу, а затем написал:
Старк знает, что есть НЕЧТО. Но Уильям тоже должен знать, что есть это нечто — раз у него на ноге синяк, то он должен болеть. Но Уэнди наградила его этим синяком, когда падала с лестницы. Уильям знает лишь, что у него есть побаливающее место на ноге.
Вопрос: Знает ли Старк, что у него есть такое больное место? Уязвимое место?
Ответ: Да. Думаю, что знает.
Вопрос: Это те самые мои птицы?
Ответ: Да.
Вопрос: Означает ли это, что когда он
Ответ: Да.
Вопрос: Кто писал о воробьях? Кто писал эти слова кровью?
Ответ: Тот, кто знает. Тот, кому принадлежат эти воробьи.
Вопрос: А кто этот тот, кто знает? Кто владеет воробьями?
Ответ: Я знаю. Я хозяин.
Вопрос: Был я там? Был ли я там, когда он убивал их?
Тад снова остановился, совсем ненадолго. Да, — написал он и затем продолжал: — Нет. И то и другое. У меня не было приступов, когда Старк прикончил Хомера Гамаша или Клоусона, во всяком случае не тех, о которых я вспоминаю, что тогда смог... что-то УВИДЕТЬ, может быть, надвигающееся.
Вопрос: Он понимает тебя?
Ответ: Не знаю. Но...
Тад написал: Он должен знать меня. Он должен меня понимать. Если он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО писал романы, он должен знать меня очень долгое время. И его собственное знание и понимание жизни также непрерывно возрастает. Разве все это пеленгующее и записывающее телефонное оборудование не повеселило старого хитроумного Джорджа. Разве могло оно сработать против него? Нет — конечно же нет. Потому что Джордж заранее все это предвидел. Ты не можешь потратить десять лет на написание криминальных романов, не узнав о такой дешевой начинке, как эта. Это, в общем, лишь одна причина, почему его не удалось зацепить. Но разве нет еще и другой, намного лучшей? Ведь когда он хочет поговорить со мной, поговорить без свидетелей, он точно знает, где я буду и как меня достать, разве не так?
Да. Старк звонил домой Таду, когда ему хотелось быть всеми услышанным, и он же звонил в магазин, когда ему не нужны были свидетели. Почему в первом случае ему нужно было быть записанным и услышанным? Потому что он передавал свое сообщение не Таду, а полиции: о том, что он не Джордж Старк и знает теперь об этом... и что после всех его убийств он не собирается теперь угрожать Таду и его семье. А также была еще одна причина. Ему хотелось, чтобы Тад увидел голосовые отпечатки, которые снимались в это время. Он знал, что полиция никогда не поверит в подлинность этих доказательств идентичности Тада и Старка... Но сам Тад должен будет это сделать.
Вопрос: Как он узнал, где я буду находиться?
И это, возможно, был хороший вопрос. Он соответствовал тем вопросам, которые относились к одинаковым дактилоскопическим и голосовым отпечаткам, и по поводу двух одинаковых синяков у двух близнецов... если только один из них упал и ушиб ногу.
Тад, конечно, знал, что подобные случаи уже хорошо описаны и приняты научной средой, по крайней мере, в тех случаях, когда речь идет о близнецах; связи между близнецами-двойниками были и еще глубже и тоньше. На эту тему была уже опубликована большая статья в одном из журналов что-то около года назад. Тад, сам имевший близнецов, очень внимательно тогда с ней ознакомился.