Темная принцесса
Шрифт:
— Да? — Спрашиваю я, ненавидя то, что звучу как полная надежд девочка-подросток, но в то же время мне на это насрать.
Все, что меня волнует в этот момент, — это она, и я уверен, что, если сегодня вечером случится худшее, я увезу ее как можно дальше от этого как можно быстрее.
— Да, и сексуальное напряжение между вами двумя возбуждает даже меня. Ты думаешь, кто-нибудь заметил бы, если бы я—
— Пожалуйста, не заканчивай это предложение. Мне действительно не нужно знать, чем это закончится.
Она посмеивается
Никто за нашим столом не слушает, даже Нико или Калли, так что я и глазом не моргну, пропустив все это мимо ушей. Насколько я могу судить, Кассандра помешана на контроле, ей так глубоко засунули палку в задницу, что даже лучший в мире доктор не смог бы ее высвободить.
Наконец, Эван призывает нас поднять тост, как только официанты разольют новые бокалы шампанского, и я с радостью соглашаюсь с ним в части, посвященной выпивке в его речи.
Я проглатываю шипучее дерьмо, морщась, когда оно, кажется, взрывается у меня в горле.
— Тьфу, — жалуюсь я.
— Вот, — говорит Айла, передавая мне бутылку виски, которую она прятала… черт знает где.
Я смотрю на нее в замешательстве.
— С одной стороны нож, с другой виски, — говорит она, постукивая себя по бедру.
— У меня нет слов, — говорю я, беру бутылку и делаю глоток.
Калли по-прежнему не пьет. Вместо этого она просто ставит свой бокал обратно на стол после того, как подняла его вместе со всеми остальными.
Мои брови сходятся вместе, когда я наблюдаю за ней.
Несмотря на макияж, ее кожа бледная. Она выглядит измученной, что, я думаю, не так уж необычно после адского похмелья, но это точно не помогает решить ни одну из моих проблем прямо сейчас.
Она ахает, когда обнаруживает, что я снова смотрю на нее, ее голова слегка качается, как будто она отчитывает меня, прежде чем она смотрит через мое плечо.
Оглядываясь назад, я нахожу, что она с тоской смотрит на ванную.
Во мне поднимается жар, когда грязные, порочные мысли, которые мне определенно не должны были приходить в голову во время вечеринки по случаю дня рождения ее матери, заполняют мой разум.
Но прежде чем у нее появляется шанс сделать перерыв, появляются официанты, и перед нами появляется еда.
От аромата у меня сразу урчит в животе, а рот наполняется слюной, когда я смотрю на равиоли, грибы и трюфели.
Нико и Алекс, как всегда, сразу же набрасываются на еду, не дожидаясь, пока всем принесут их тарелки. Не то чтобы всем за нашим столом не было насрать. Я почти уверен, что Кассандре было бы что сказать по этому поводу, если бы ее собственный столик не был слишком занят, пуская дым ей в задницу.
Пока все едят, в комнате воцаряется тишина, но я по-прежнему почти не отрываю глаз от моей девочки, пока она сама раскладывает еду по тарелке.
И Алекс, и
Не успели мы закончить с закусками, как перед нами приземляется горячее, в очередной раз останавливая побег Калли.
Еда невероятно аппетитная. Оленина нежная и совершенная, но я не наслаждаюсь ею так сильно, как, я знаю, наслаждался бы, если бы сидел рядом с ней, выясняя, что на самом деле вызвало эти тени в ее глазах, которые она разыгрывает как затяжное похмелье.
Чем больше я наблюдаю за ней, тем больше считаю эту историю чушью.
Возможно, мое присутствие выводит ее из себя, но, черт возьми. Я ненавижу это.
Наконец, она откидывается назад после того, как в очередной раз раскидала еду по тарелке, кладет салфетку на стол и извиняется.
Я заставляю себя смотреть в стол, не желая, чтобы кто-нибудь застукал меня, когда я смотрю, как она уходит.
— Какого черта ты ждешь? — шепчет Айла мне на ухо.
— Я не могу, Ай. Что, если Нико заметит?
— Серьезно? — спрашивает она, бросая на него быстрый взгляд. Я слежу за ее взглядом и вижу, как он откидывает голову назад и громко смеется над чем-то, что ему рассказывают Тоби и Джоди. — Он и глазом не моргнет.
У меня в кармане жужжит телефон, и я вытаскиваю его, обнаруживая сообщение от придурка с другой стороны стола.
Алекс: Я прикрою тебя. Просто иди и забери свою девушку.
К черту все.
Я следую за ее движением, отодвигаю стул и направляюсь в ванную, как будто ничего необычного не происходит.
К счастью, другие женщины не движутся в том же направлении, и мне остается только надеяться, что ни одна из них уже не в ванной, потому что это может быстро стать неловким.
Дверь в дамскую комнату как раз закрывается, когда я мчусь по коридору и ловлю ее, проскальзывая внутрь и щелкая замком, который, к счастью, нахожу изнутри.
Калли как раз собирается проскользнуть в одну из кабинок, когда мой голос прорезает воздух.
— Остановись.
Она немедленно делает то, что ей сказано, ее спина выпрямляется, плечи напрягаются, но она не оборачивается. Она ничего не делает, и это вызывает волну страха, захлестывающую меня.
— Калли, пожалуйста. Мне просто нужно—
— Ты не должен быть здесь, — говорит она слабым, надломленным голосом.
Мои ноги несут меня через комнату без каких-либо указаний от моего мозга, пока я не оказываюсь прямо за ней. Ее запах наполняет мой нос, и мои мышцы болят от потребности заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.
— Прости, — выпаливаю я. — Прости за все, что я наговорил с того момента, как разбудил тебя тем утром. Все это было чушью собачьей. Ты была прав. Я был напуган. Я всего лишь трус, и я не заслуживаю второго шанса с тобой, но…