Тёмная река
Шрифт:
— Мы пойдем за ним, да? — Пепелинка смотрела на Остролапку, и глаза ее были полны тревоги. Неужели она тоже догадалась? Но откуда?
— Наверное, это не наше дело, — слабо пробормотала Остролапка.
— Нет, это наше дело! Наш товарищ ходит где-то по лесу, совсем один! А вдруг с ним что-нибудь случится?
— Ты это серьезно говоришь? Ты хочешь отправиться на поиски Львинолапа только потому, что ему может угрожать опасность?
— Нет, — тихо ответила Пепелинка и села на землю. — Я думаю, он затеял что-то такое, о чем потом горько пожалеет.
Остролапка
— Ты знаешь что-то, чего я не знаю? — резко спросила она.
Пепелинка покачала головой.
— Нет. Это просто предчувствие, ничего больше. Я не могу этого объяснить… Но я чувствую, что Львинолап совершает ошибку, которую уже совершали до него… что-то такое, чего нельзя делать, потому что это не принесет ничего, кроме бед и страданий…
Она замолчала, но в голубых глазах ее стояла грусть.
— Хорошо.
Остролапка не могла не считаться с предчувствиями своей подруги. И не хотела подавлять свою собственную тревогу. Она инстинктивно чувствовала, что Львинолап нарушает Воинский закон, а значит, ее долг — остановить его.
Она начала подниматься по склону, обнюхивая кусты ежевики и ветки. Пепелинка шла следом за ней, и вскоре подруги очутились на краю леса. Дальше земля резко уходила вниз, к берегу, за которым плескалось залитое лунным светом озеро. Остролапка посмотрела на лежащую вдали пустошь. Противоречивые желания разрывали ее сердце — она хотела увидеть там Львинолапа и смертельно боялась этого. Если уж ее брат бродит ночью по лесу, она бы предпочла, чтобы он делал это на территории своего племени.
Но темная пустошь была неподвижна. Остролапка бросилась вниз по склону и помчалась сквозь траву по старой кроличьей тропе.
По мере того, как она приближалась к границе племени Ветра, земля под ее лапами становилась все более рыхлой и торфянистой. Кустики вереска мелькали по обеим сторонам тропы, постепенно склон начал выравниваться, и впереди послышался плеск воды.
— Ты слышишь? — раздался за ее спиной шепот Пепелинки.
Она насторожила уши. Чуть впереди лежал неглубокий овраг, укутанный густой тенью. Оттуда доносились тихие звуки голосов. Шерсть на хвосте у Остролапки встала дыбом, когда она узнала голос Львинолапа. Судя по голосу, ее брат был счастлив… Честно говоря, она уже давно не слышала в его голосе столько радости. Остролапка припала к земле и поползла в заросли вереска, окружавшие овражек. Кусты зашелестели, когда она протиснулась между голых ветвей и посмотрела с вершины вниз, на дно оврага.
Ее брат гонялся за комком мха, как малый котенок. Когда мох приземлялся, он бросался на него, чтобы в следующий миг сильным ударом послать комок в другую сторону. Внезапно из темноты вынырнула стройная кошачья фигурка, и со всех лап бросилась за пушистым комочком. Светлая шерстка засверкала под луной. Сердце у Остролапки превратилось в камень.
«Вересколапка!»
— Я вижу, ты не особо удивлена, — заметила Пепелинка,
Остролапка медленно покачала головой.
— Нет.
Она с трудом поднялась и заставила себя сделать несколько шагов к краю оврага.
— Львинолап!
Львинолап с Вересколапкой замерли и в ужасе переглянулись. Пушистый комок мха покатился по земле.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Остролапка.
Львинолап медленно оторвал взгляд от Вересколапки и обернулся к сестре. Глаза его были холодны.
— Что ты здесь делаешь?
— Я искала тебя!
— Ты шпионила за мной.
Остролапка отшатнулась.
— Ты не имеешь права быть здесь и играть с ней! — выкрикнула она, грозно глядя на Вересколапку.
— Почему? Она — моя подруга.
— У тебя есть подруги в чужом племени?
— Ну и что. Тебе никто не мешает дружить с Ивушкой.
— Но я не убегаю по ночам из лагеря, чтобы дружить с ней!
Львинолап открыл было пасть, чтобы ответить, но промолчал. Ему было нечего сказать. Остролапка поняла, что выиграла спор, но впервые победа не принесла ей никакой радости. Глаза ее брата говорили яснее всяких слов. Сейчас в этих глазах был только гнев и презрение. Он повернулся к Вересколапке и сказал:
— Мне лучше уйти.
Вересколапка кивнула.
— Я понимаю, — прошептала она.
Остролапка стиснула зубы, глядя, как ее брат ласково трется щекой о щеку ученицы из племени Ветра. Неужели он настолько слеп, что искренне считает это дружбой? Неужели он думает, будто это дружба заставляет его каждую ночь тайком прибегать сюда?
Львинолап молча поднялся по склону оврага и грозно посмотрел на Пепелинку.
— Значит, ты уже всему племени разболтала? — прошипел он, с ненавистью глядя на сестру.
Пепелинка быстро замахала хвостом.
— Нет, я пришла сюда только потому, что не хотела отпускать Остролапку одну. Никто, кроме нас, ничего не знает.
— И не узнает, — вставила Остролапка, — если с сегодняшней ночи ты будешь держаться подальше от Вересколапки.
— Это угроза? — прошипел Львинолап.
Остролапка невольно попятилась. Она никогда не видела своего брата в таком гневе. Даже когда в детстве они ссорились, в глазах его всегда плясали веселые искорки. Но теперь ничего этого не было. Глаза Львинолапа были холодны, как звезды.
— Если ты будешь встречаться с ней, я все расскажу Ежевике, — упрямо заявила Остролапка, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Львинолап вздыбил шерсть.
— Воинский закон не просто так запрещает нам сближаться с котами из других племен, — продолжала Остролапка. — Как ты можешь быть предан своему племени, если сердце твое принадлежит чужой кошке?
— Ты обвиняешь меня в отсутствии преданности? — прижал уши Львинолап.
— Я знаю, что ты никогда не совершишь предательства, — жалобно пропищала Остролапка. — Но ведь тебе будет очень трудно! Вот почему ты должен положить этому конец.