Темная роза

Хэррод-Иглз Синтия

От этого оскорбления краска разлилась по лицу Анны.

– Еще есть время, – вступила она в разговор, – королева молода.

– Не так уж и молода, – зловеще заметил Пол, – наверно, было бы лучше, если бы она умерла при родах, тогда он мог бы взять себе жену более достойную.

– Возможно, это вовсе не ее вина, – опять заступилась Анна, гневно глядя на мужа. Она думала о том, что он только что спал с другой женщиной – весь этот день он провел в ее постели, лишая жену законной доли. – Может быть, это вина Пола, и Господь наказывает

его.

Теперь уже всем стало ясно, что Пол и Анна говорят вовсе не о короле и королеве. Джек сказал:

– На этот раз нет причин опасаться худшего – королева выглядела очень хорошо, когда мы с Мэри видели ее.

«Хвастает, – подумал Пол, – неужели он ближе ко двору, чем я?»

– Даже если женщина во время беременности выглядит неплохо, она все равно может умереть при родах. Родильная горячка не разбирает простых и благородных, красивых и дурных, умных и глупых и прочие добродетели и пороки. Ты это знаешь, Джек, отлично знаешь.

– Ты имеешь в виду леди Болейн? – сказал Джек. – Несчастная, она была так молода. – Его доброта нейтрализовала скрытую в словах Пола злобу. Джек боготворил леди Болейн, умершую год назад при родах – всего лишь через неделю после того, как Бел родила их последнюю дочь, Джейн. Джек очень расстроился, особенно когда сэр Томас, оставшийся вдовцом с тремя детьми, внезапно женился на дочери местного фермера, девушке без приданого, образования и титула, – выбор, оскорблявший память Елизаветы Ховард. Но он вовсе не собирался давать Полу оружие против него:

– Ты прав, родильная лихорадка никого не щадит, но король вовсе этого не желает, уверяю тебя, он любит королеву Екатерину столь же сильно, как в день свадьбы, иначе бы он не назначил ее регентом.

– И если бы он не любил ее, не был бы верен ей, – резким тоном добавила Анна.

Пол собирался с силами для ответного удара, когда вмешался Джек:

– Пол, могу я поговорить с тобой наедине? – Пол удивленно взглянул на него. – Прямо сейчас. Это очень важно.

– Хорошо, – согласился наконец Пол, – лучше пойти в комнату управляющего.

– Нет, – сказала Мэри, вставая. – Останьтесь здесь. Мы с Анной все равно собирались уже ложиться, и мне кажется, что Эдуард тоже устал, не так ли, Эдуард? Надо послать за свечами.

Слуга тут же принес канделябры, чтобы сопроводить их до спален, а Джек и Пол остались одни в зимней гостиной, где в камине потрескивали поленья. Пол прислонился к каминной трубе и поигрывал ногой с языками пламени от лежавших на краю углей.

– Ну, к чему вся эта отрепетированная сцена? Джек явно чувствовал себя неловко.

– Даже не знаю, как начать. Пол, где ты был вечером?

Пол приподнял темную бровь, и в его черных глазах блеснул злобный огонек.

– Неужели я должен докладывать тебе? Джек пожал плечами:

– Я и так знаю.

Пол медленно выпрямился, перенеся вес с локтя на ноги, его ноздри раздувались от гнева, а губы побелели.

– Что ты сказал? – угрожающе

произнес он. Джек повторил свои слова:

– Я знаю, где ты был. Я следил за тобой. Я проследил тебя до дома в Шамблсе, и несколько вопросов и монет открыли мне имя женщины и то, что ты ее часто посещал за последние пять лет.

– Как ты посмел?! – яростно прошипел Пол. – Как ты посмел следить за мной? Как ты смеешь вмешиваться?

– Как я посмел? – хладнокровие Джека лишь подчеркивало неприкрытую ярость Пола. – Да потому, что твоя жена несчастна, она подозревает тебя – и небезосновательно. Потому, что под ударом репутация семьи. Честь обеих семей – Морлэндов и Баттсов. Бел и Анна вместе росли. Мы все – двоюродные братья и сестры. Наконец, ты поступаешь неправильно, и сам это знаешь. Иначе бы ты не злился так, когда все открылось.

Одним прыжком Пол пересек комнату, схватил Джека за горло и, оторвав от стула, приподнял в воздухе. Его трясло от желания убить Джека, но он знал, что не сможет сделать это.

– Ты выскочка, бастард, как ты смел следить за мной?! Как ты смеешь осуждать меня? Я держу тебя здесь из милости, и вот как ты отплатил мне. Ты не имеешь права на это место, ты сын греха. Твоя мать явилась из блудилища, она наставляла рога моему отцу с его же кузеном. Вот откуда ты явился, и ты еще стремишься захватить мое добро! Ты хочешь узурпировать мою власть, лишить наследства моего сына, отдав его своим детям, внести раздор между мной и женой, настроить против меня слуг. Не думай, что я не замечаю, как ты их подкупаешь, я видел, как ты их приманиваешь. Но ты не добьешься своего, понял?! Ты не получишь Морлэнд. Сначала я прикончу тебя. Я сожгу все дотла, прикончу всех здесь и засолю каждый клочок почвы, прежде чем ты доберешься до поместья.

Он замолчал, не в силах говорить от злобы, его тело содрогалось от ненависти, зубы обнажились в жестокой гримасе. Он медленно опустил Джека обратно на стул и отвел дрожащие руки от его горла. Джек с жалостью смотрел на брата.

– Вот как, – выговорил он наконец, – вот как ты думаешь. Но ты ошибаешься.

Пол молчал. Его невидящие глаза уставились в огонь, и Джек даже не понял, расслышал ли он его. И все же он продолжил:

– Я – сын своего отца и Мэри. У нас один отец, у тебя и у меня. Мы сводные. Моя мать не была тем, что ты сказал.

Голова Пола болезненно дернулась.

– Мой отец любил тебя, считая своим сыном, а твоя мать предала его. Она наставила ему рога, но он все равно любил тебя, дьявольское отродье.

– Да, он любил меня, он любил нас всех. Это наш отец, Пол, наш. Он любил всех нас, но ты был его первенцем. И ты его наследник, мне не нужно это поместье. И даже если бы я хотел завладеть им, я бы не смог, но я не хочу. Ты – старший сын. Оно твое. Джек старался говорить убедительно, не зная, слышит ли его Пол. Пол медленно покачал головой, как бы стараясь освободиться от кошмара.