Темная сторона ангелов

Лаврентьева Оксана

— Кстати, меня зовут Евгений, что означает с древнегреческого «благородный». Для друзей просто Женя, для тебя тоже.

— Ну что, благородный Женя, я уже пришла. А меня зовут Олесей. И мы действительно с тобой встречались, но не хочу, чтобы об этом ещё кто-нибудь узнал.

Она в нерешительности топталась у двери, а юноша и не думал прощаться. Прищурив один глаз, он поинтересовался:

— А если не секрет, к кому ты пришла?

— К бабушке, её вчера привезли.

— Сочувствую, но ты не переживай,

всё будет хорошо! Знаешь, а я надеюсь, что эта встреча будет не последней.

Евгений приветственно поднял раскрытую ладонь вверх и для большей убедительности потряс ею в воздухе. По всей видимости, он был настроен оптимистично…

Из-за хороших прогнозов Олеся покидала ординаторскую окрылённая. Потом она долго бродила по зданию, пытаясь без посторонней помощи найти выход.

— А почему бы не выйти через центральный, как это делают все нормальные люди? — услышала она позади себя знакомый голос.

— Только не говори, что мы сейчас случайно встретились.

— Не буду. Я решил, что никогда не прощу себе, что ушёл вот так. А ещё мне необходимо с кем-нибудь посоветоваться.

— Только предупреждаю, у меня не так уж много времени. А ещё, в отличие от нормальных людей, мне нужен служебный вход. И не спрашивай почему.

— Пошли. — Кивнул Евгений и повел её по узким коридорам.

После больничного сумрака солнце казалось ослепительно ярким. Юноша смешно щурил глаза, вытирая при этом невольно выступающие слёзы. Спрятавшись в тени раскидистого дерева, Олеся посмотрела на него вопросительно.

— Я не займу у тебя много времени. Сначала прочти то, что написала одна девушка в своём компьютере за день до того, как… — тут он замолчал, но после небольшой паузы продолжил: — Это она лежит в реанимации. Мне просто необходимо услышать чьё-нибудь мнение.

Он вытащил из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо лист и протянул ей. Олеся развернула его и с удивлением начала читать: «В Библии сказано, что любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится… всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.

Я выросла с этими словами на устах, так как моя мать была очень набожна и к религиозному воспитанию относилась серьёзно. С ранних лет она вдалбливала в меня библейские истины. Я была маленькой, и не понимала смысл заученных фраз. Поэтому вместо должного смирения и праведности у меня выработалось стойкое отвращение ко всему религиозному, рефлекторно, как у собачки Павлова.

Повзрослев, я всё же поняла, что за всей этой религиозной мишурой скрывается великая истина. Даже немного завидовала людям, которые несли в своей душе Веру. Но из-за сложившихся стереотипов, не могла сделать навстречу и шага.

«Любовь всего надеется, всё переносит», — а вот с последним заявлением я бы не согласилась. Во всяком случае, у меня это не получилось. Хотелось

бы, чтобы это распространялось и на отношения между мужчиной и женщиной, ведь как раз с этим у меня и не ладилось. Нет, моя личная жизнь била ключом, я любила, меня любили, причём не раз и не два. Но это продолжалось так недолго, а мне хотелось как в сказке: и жили они вместе долго и счастливо и умерли в один день. Кому-то это покажется чересчур наивным, но я свято верила в Любовь! И вопреки здравому смыслу летела как бабочка на огонь.

Любящая женщина готова пойти на всё ради любимого. Мы дорожим ими, жалеем их, заботимся о них, страдаем из-за них, жертвуем, обманываем, рискуем ради них… а после, вас бросают как ненужную и порядком надоевшую вещь.

Зализавши душевные раны, постепенно начинаем жить, а затем снова безмозглой бабочкой на огонь! Нет, я не мужененавистница, но почти во всех женских бедах виноваты именно мужчины! «И создал Бог Женщину! Существо получилось вредное, но забавное», — гласит «великая» мудрость. Не сомневаюсь, что это придумал какой-нибудь мужчина.

Если серьёзно, то Бог смотрит сверху и удивляется, насколько слабый пол на самом деле получился слабым. А я оказалась ещё и чертовски неблагодарной: получить жизнь, и затем добровольно лишить себя этого дара!

Я осмысленно пошла на это, и если Бог создал меня такой слабой и несовершенной, пускай принимает меня такой, какая я есть. Но нет, такая как я, ему не нужны — по божьей воле за это сжигают в аду! Пускай! Больнее чем сейчас уже не будет. Я всего лишь хотела любить и быть любимой».

Дочитав последние строчки, Олеся ещё некоторое время сидела и смотрела невидящим взглядом на листок. О таком она только читала и видела в душераздирающих мелодрамах. Причём из-за фальшивого драматизма все эти страдания её особо не трогали. Даже Анну Каренину она считала безвольной и избалованной особой. Но то было кино…

А ведь это не воздыхания эксцентричной девицы, расставшейся с очередным любовником, а предсмертное письмо глубоко несчастной женщины!

— Бог мой! Что она с собой сделала?!

— Наглоталась каких-то таблеток, и только по счастливой случайности осталась жива.

— Извини за этот вопрос, но я должна спросить…

Юноша возмущённо вскинул голову.

— Нет, и ещё раз нет! Не из-за меня она травилась, и не я тот урод, который её бросил! — перебил её Евгений, догадавшись к чему она клонит. — Мы с ней выросли вместе, нас многое связывает, в том числе и отношения. К сожалению, это продолжалось недолго, и мы расстались по обоюдному согласию, решив, что дружба лучше мимолетной любви. Как она выразилась: «…после которой остаётся лишь горечь и неловкость при общении». Ольга всегда была умной, а я слишком молод и прост для неё. Поэтому она предпочитала мужчин посолиднее.