Темная сторона луны

Кеньон Шеррилин

– Нет у тебя на меня аллергии, – ответил он, игриво хватая её. Рейв опрокинул Сью на матрац и приавил собой.

Сьюзан чувствовала себя отлично... пока он не наклонил к ней голову, чтобы опять поцеловать, и его волосы не упали на лицо девушки. Нос мгновенно заложило.

Откашлявшись, она перекатилась и оказалась сверху. Он одарил её такой порочной ухмылкой, что уже только от этого можно было возбудиться. Рейв поднял бедра и опять потёрся об неё.

– Прекрати и послушай.

У меня действительно на тебя аллергия, – строго сказала Сью.

По крайней мере, на его волосы, что вполне понятно, предположила девушка, ведь именно кошачья шерсть выбивала её из колеи. Но, что ещё хуже, глубоко в душе, какая-то частичка была крайне разочарована. Как бы там ни было, это не укладывалось у неё в голове.

Вряд ли она когда-либо смогла бы иметь отношения с мужчиной, который был смесью воскресшего кота и Тёмного Охотника.

– Ну же, Сьюзан, – промолвил он глубоким соблазнительным тоном, подняв бёдра, чтобы потереться об её тело, которое было более чем заинтересовано в набухшей части мужской плоти. – Ты мне нужна.

Подавляя порочного чертёнка, что нашептывал ей раздеть его догола и удовлетворить их основные инстинкты, Сью тряхнула головой.

– Холодный душ, вот что тебе нужно.

– Пойдёшь со мной, и я потру тебе спинку.

А он не отступался!

Вдруг, послышался стук в дверь.

Благодарная за вмешательство, Сьюзан быстренько отпрыгнула от Рейвина, встала на ноги и расправила свою помятую одежду.

– Входите.

Дверь открылась и появилась Эрика. Игнорируя Сью, она посмотрела на Рейвина, который вытянулся на матраце.

Тот хмыкнул, перевернулся на бок и свернулся клубочком, словно кот.

– Привет, малышка. Что новенького?

Эрика сморщила носик, пройдя мимо Сьюзан в комнату.

– Он что, под кайфом?

– Да, и под сильным, – ответила Сью, используя такой же немногословный тон, что и Эрика.

Последнюю, такой способ, казалось, приятно удивил.

– Вот это да! Есть предположения, что это?

Сьюзан сложила руки на груди, смотря, как Эрика медленно приблизилась к Рейвину. Тот, лёжа на боку, напевал что-то на иностранным языком похожее на колыбельную.

– Я не совсем уверена. А что?

– Что бы это ни было, предлагаю увеличить дозу. Последний раз он называл меня малышкой, когда мне было десять лет. – Эрика одарила Сью широкой, восхищённой улыбкой, которая бы позабавила её, будь ситуация другой. Но, судя по скептически настроенному отношению Эрики к ней и к мужчине, Сьюзан не слишком благоволила этой девушке.

– И какова же цель твоего прихода?

–

Просто хотела убедиться, что с ним всё нормально, – голос девушки дрожал, и Сью почувствовала себя настоящей стервой за то, что была такой резкой. В конце концов, Эрика знакома с ним всю жизнь, а поскольку её отец находился на Гавайях, Рейвин – единственная её семья.

– С ним всё хорошо, – ответила Сьюзан, более нежным тоном. – А ты как, нормально?

Та кивнула, но в её взгляде была какая-то грусть и боль.

– Просто не люблю, когда рядом со мной умирают люди, понимаешь?

– Да, одиночество – паршивая штука.

Эрика заправила прядь волос за ухо. Одним этим робким движением, она из нахального подростка превратилась в маленькую девочку, нуждающуюся в человеке, который бы успокоил её.

– Даже не представляю.

– Вообще-то, – промолвила Сью, подходя ближе, – я представляю. В твоём возрасте я уже была сиротой и с тех самых пор одинока.

– Тяжело было одной?

Девушка сглотнула, когда воспоминания о прошлых временах нахлынули на неё.

– Да, в большинстве случаев. Ты одна на школьном выпускном, тогда, как все друзья в кругу семьи. В первый день колледжа тоже одна, рядом нет мамы и папы, которые улыбаются и дразнят тебя, пока ищешь свою комнату в общаге. А когда она закрыта, некуда пойти, разве что кто-то пожалеет тебя. Но, хуже всего по праздникам, особенно в Рождество. Сидишь дома, смотришь на единственный подарок под ёлкой, который сама же себе купила и думаешь, как бы всё сложилось, если бы были мама с папой, или просто кто-то, кому можно позвонить и поболтать.

А теперь не было даже Энджи и Джимми. Подруга постоянно приглашала её к себе. Она всегда, заботясь о ней, звонила на День Матери или Пасху, просто чтобы убедится, что всё нормально. А та всегда врала и говорила: «Всё прекрасно», хотя душа болела, что никого нет рядом.

Девушка оглянулась на Рейвина. Во сколько же раз тяжелее, когда ты знаешь, что твоя семья жива, но отвернулась от тебя?

Ясно, почему он так понимающе относился к Эрике. Как бы она не раздражала, это всё-таки лучше, чем быть одному. Лучше, чем наблюдать, как все вокруг воспринимают как должное вещи, за которые готов продать душу.

Она увидела толику уважения в синих глазах Эрики, когда девчонка кивнула, выражая взаимное понимание.

– Насчёт родителей, мне очень жаль. Я потеряла маму несколько лет назад… И всё ещё больно.

– Знаю. Мне очень жаль.

– Спасибо. – Эрика оглянулась на Рейвина, а потом нахмурилась. – ТЕБЕ принести чего-нибудь? Клетку или средство от блох, например?

Улыбаясь, Сьюзан наблюдала, как Рейвин двигал руками, словно пел «Жучок-паучок» на своём поэтичном языке.