Темная сторона Луны
Шрифт:
– Ты все же пошел на сделку с ними?
– Ну, это же не настоящая Тьма, ты же видела, Тьмы в них больше, но есть и крохотная искорка Света. И в конце концов, все же обошлось.
– Мы еще не дома, – просто ответила девушка. Некоторое время оба молчали, глядя на свежий курган.
– Пахнет смертью, – прошептала Тайви. – Убийства, убийства, убийства, неужели люди не могут без этого жить?
– Нам приходится убивать, чтобы не быть убитыми, – ответил Хансер.
– Я не хочу.
– Тебе и не придется, пока я жив.
– Я не понимаю тебя. – Тайви
– Какие жертвы?
– То, что ты делаешь. Давай смотреть жизни в лицо. Я бросила тебя. Многие на твоем месте…
– Я – не многие, – не дал ей договорить Хансер. – Я…
– Ты любишь меня?
– Да. И я был счастлив твоим счастьем.
– Но в этом счастье привкус горечи.
– Ну и что?
– Но теперь, теперь и я могу что-то сделать для тебя.
– Зачем? Хочешь вернуться ко мне?
– Да.
– Нет, не хочешь, считаешь себя должной. Но каждый раз, когда я шел в бой за тебя, я ничем не жертвовал. Как сказал бы Луи, есть вещи пострашнее смерти. Изменить себе. Я в те моменты просто был с тобой. Наших чувств не вернуть, а жалости мне не надо. Такой уж я: или все – или ничего.
– Но, может быть, когда-нибудь…
– Тень Лин-Ке-Тора все равно встанет между нами. Нет, Тайви.
– Мы ведь с тех пор так об этом и не говорили, расстались молча.
– Я и так все понял. Слова были не нужны. Мы остались друзьями, мне и этого хватает.
– Разве?
– Тело не в счет. Оно иногда бунтует. Но я ему господин, а не оно мне. Ты всегда и во всем можешь рассчитывать на меня, как и прежде. И тебе не придется учиться убивать, пока я жив.
Они замолчали, глядя друг на друга. Хансер ободряюще улыбнулся:
– Мы прорвемся, малыш, я верю.
– И я верю: раз в Багряном домене отыскался человек, подобный Леониду, для высших не все потеряно.
– Тьма. В ней легче спрятать черных чудовищ, но и свет в ней горит ярче и притягивает всех тех, кому он в диковинку. Из такого любопытства может вырасти нечто большее – новый Мир.
И эти сволочи из Багряного домена называют свое мракозелье вином! Теперь я понимаю, почему их низшим запрещено пить его, не разбавляя водой. Оно и высшего бьет наповал, а ведь мы в этом покрепче будем. Мне вспомнилась кузница Агия, тоже, кстати, спартанца. По крайней мере, то, что творилось у меня в голове, мало отличалось от этой самой кузни в разгар работы.
Вдобавок меня еще и сильно трясло. Со стоном я разлепил глаза. Нет, трясли меня не винные пары, а мой собственный изверг-братец. Да и половина грохота была не в моем черепе, а снаружи. Бой.
– Да вставай же ты! – заорал Руи. – На нас напали!
– Кто?! – Я вскочил, попытался натянуть ботфорты. Все клубилось в тумане. Из этого тумана вынырнула Тайви, прикоснулась к моему лбу. Было такое чувство, что в меня попала молния, и не одна. Но в голове прояснилось, боль прошла.
– Светлые, – ответил брат, уже убегая.
Я ничего не понял. Неужели побитые вчера собрали достаточно сил, чтобы напасть на победителей? За одну ночь?
Вот тебе и покровительство, и безопасность. На нас перли низшие, но было их несколько тысяч. Наши воины уже израненные. Я замешкался и пропустил момент, когда один из легионеров надвинулся на меня. В нем не было хищной грации опытного воина. Словно бы набрали простых земных крестьян, вооружили и бросили в бой. Мое тело само ушло в сторону, разум все еще пытался найти нелогичность. Была она, была, чувствовал я, а заметить не мог. Моя рука сама выхватила шпагу и без лишних финтов в глубоком выпаде вонзила ее в горло бордовому. Низший, конечно, успел вскинуть щит, но было поздно. Ловкость высшего – с ней и опытные бойцы поспорить не могут, тем более какие-то новички. Сталь легко вошла в плоть. Но кровь не потекла, а смертельная рана не остановила моего противника. Широко размахнувшись, он ударил вновь, вкладывая в удар все тело. При этом щит был отведен вбок, и я увидел то, что под ним скрывалось. В груди моего противника торчал обломок гоплитского копья, еще две раны зияли на животе. Рваные края стальных пластин доспеха, плоть… на ней комья земли.
– Это мертвецы! – закричал я, уворачиваясь от меча.
– Сами видим, – огрызнулась Аркадия. Она рубилась рядом. Ее жезл был окутан огненным коконом и действовал эффективнее топора Бьярни. Только она могла себе позволить что-то говорить. Остальные берегли дыхание. Противники прибывали полноводной рекой. Они напрочь не желали умирать второй раз. Потеря конечностей их не смущала. Лишившись голов, они продолжали драться. Разрубленные по поясу, ползли вперед и хватали наших зубами за ноги. Это была смерть, самая верная.
Мой не желающий умирать легионер был лишь первой ласточкой. На меня навалились толпой, и мое изящное оружие оказалось против мертвых бесполезно. Только из-за того, что шпагу сработал Агий, я продержался пару минут. Рубящие удары ею выходили не хуже, чем мечом. Другое дело, что вся моя техника была основана на колющих, в этом случае бесполезных. А потом из толпы врагов вынырнули двое вчерашних сапфирных рыцарей. Один бросился на меня, сам насадился на шпагу. Мы покатились по земле. Второй догнал нас, занося меч для удара. А я был беспомощен.
Но Бог хранил меня. Сапфирный вдруг превратился в две аккуратные половинки. Прямо перед моим носом свистнул знакомый топор. Я стряхнул с себя уже безрукое, безногое и безголовое тело.
– Вставай, отходи к Хансеру! – заорал северянин. – Нашел время спать!
Хансер стоял на небольшом возвышении – только из боя, видно. Как мне потом рассказали, он выдернул израненного Рауля прямо из-под носа мертвяков. Тайви занималась ранами подчиненного моего братца – просто наскоро остановила кровь. И таких здесь лежало уже десятка три. Остальные наши воины отличались от них только тем, что кое-как держались на ногах. Мы были разбиты, уничтожены.