Темная сторона Луны
Шрифт:
И от этого вдвойне обидно. Провели меня, поиграли и выбросили. Только если они думали, что я сломаюсь, – черта лысого. Теперь я со всего Воинства Небесного ответ требовать буду, пока они меня не прибьют. Вот.
– Герой, – проворчала Гюрза. – С перочинным ножом на строй тяжелой пехоты.
– Угомонись, – устало буркнул Хансер, и девушка опять притихла.
Все вновь замолчали. Тайви тихо встала, подошла к Хансеру и занялась его ранами, подправляя огрехи Орсо. Все-таки целительство – это была ее сила.
– Я другого боюсь, – тихо сказал Орсо. – Боюсь, охотников
– Что за звери такие? – поинтересовался Хансер.
– Вот именно что звери и есть. Страшные твари.
– Странно, я не слышал о них.
– Немудрено. Друиды не любят о них говорить. Слышал древние мифы, скажем, о троянской войне?
– Краем уха. Знаешь же, я в древностях не силен.
– А подоплека всех их была такая, что однажды все другие планеты решили уничтожить Плутон. И ваши старцы, или как они там называются, пообещали свободу всем высшим, кто встанет на их стороне. Доменовцы посмеялись над этим, а зря. Так или иначе, у высших была озлобленность на тех, из-за кого они на Плутоне. Ну, короче, катились оттуда напавшие быстрее, чем туда. А высших ваши старцы выпустили – сдержали слово. Им же путь один был – на Землю. Многие сразу начали корчить из себя богов, детей богов и прочих высших существ. А там и до войн докатилось. Понятно, всем хотелось власти. Так вот, все, что в мифах низших объясняется вмешательством богов, на самом деле было действиями Круга. Как только кто-то из великих героев слишком зарывался, его устраняли. И поручали это охотникам. Один охотник вполне способен был вырезать высших отрядами.
– Так силен? – удивилась Гюрза.
– Суди сама: магия на него не действует, сила у него – как у слона. Единственное, что его удержит, – это заклятые серебряные кандалы. Форму тела меняет по желанию, так же, как и состав: кость, металл, камень… может принять облик любого зверя. И не только зверя. Один безобразничал в облике сфинкса. Не зря египтяне прозвали его отцом ужаса – поверьте, это еще мягко сказано.
– Сфинкса, насколько я помню, извели, – заметила Гюрза.
– Да, было дело. Охотники-то все равно смертные. Раны они заращивают в считаные мгновения. Сносишь ему голову – заживает сразу за мечом. Как извели сфинкса, я не знаю, способ нашелся. Как и горгону Медузу, и многих других. Один высший, Геракл – его друиды называли охотником за охотниками. А еще божьей карой. Но смогли убить и его. Вот.
– Быстро этих высших, как я посмотрю, угомонили… – Гюрзу рассказ, видимо, заинтересовал.
А вот Тайви с Хансером были все так же безучастны.
– Не всех, только воинствующих. Были и другие. Они жили тихо-мирно, обучали низших чему могли. Большинство христианских святых – это их последние ученики. Этих уже Воинство Небесное угомоняло. Те, кто не успевал укрыться в Иерусалиме, угомонялись фламбергом, а потом уже стряпалась для низших легенда.
– Если знал все это, какого же черта повелся на речи архангела? – фыркнул Хансер.
– Думал, это друиды их очерняют, – признался Орсо. – А теперь понял: правда все это. А еще чем страшны охотники – так это тем, что, если на одного из них попадет хоть капля твоей крови, он не успокоится,
Тайви вновь отошла от костра. На глазах слезы.
– Даже по-человечески его не похороним, – сказала она.
– О живых думать надо, – проворчал Орсо. – Мертвым-то все равно.
– Какие вы все бесчувственные! Он же другом вашим был! – воскликнула сильная верой.
– А что нам, волосы на себе рвать?! – вспылил Орсо. – Или крестовый поход на Рим объявить?! Он мертв! И стенаниями делу не поможешь! Он умер, чтобы мы прошли дальше! Чтобы восстановили его доброе имя! Поэтому возьми себя в руки! Думать надо, что дальше делать!
– Возможно, придется по Небесной тропе прорываться, – сказал Хансер. – Хоть шанс невелик. Я бы поискал другую портальную башню.
– Спи, – приказала Тайви. – Завтра все обсудим.
Она вытерла бежавшие ручьем слезы. Трудно сказать, что вывело ее из ступора: слова ли Орсо, или внутренний стержень, о котором я не раз говорил, но, благородные сеньоры, в руки она себя взяла.
Утром Тайви встала еще до восхода солнца. Долго возилась с ранами Хансера. Ее силы, истощенные до предела, восстанавливались медленно. И те крохи, которые появились за ночь, она истратила на то, чтобы хоть как-то облегчить его боль и ускорить заживление. Все ее манипуляции Хансер принимал, не меняясь в лице. Проснулся Орсо, сходил на охоту.
Гюрза встала последней, когда на костре в котелке уже булькала похлебка.
– Долго дрыхнешь, – проворчал Хансер. – Спали без задних ног. Никому в голову не пришло, что мы на вражеской территории и спать без стражи – непозволительная роскошь?
– Да чего ты все время к девочке цепляешься? – возмутился Орсо.
– Эта девочка способна тебя прикончить минимум тремя способами, не вставая, быстрее, чем ты скажешь «мама».
– Мало ли что она может. Она тоже человек.
– Ошибаешься. Человек умер бы в Бремене, а она – раб.
– Ты слишком жесток, – поддержала Орсо Тайви. Была она сегодня бледнее, чем обычно, глаза красны от слез.
– Я с Плутона, забыли?
– Да пошел ты, – огрызнулся Орсо. – Тогда и жрать сам будешь. Хватает сил жизнь человеку портить – хватит и к котлу доползти да ложку держать.
– Этим его не проймешь, – покачала головой Гюрза. – Его когда-то в болота загнали, где ничего съестного, дико изранили. Он там неделю без еды просидел, пока раны чуть-чуть не затянулись, а потом ночью вышел и перерезал всех, кто его сторожил.
Она говорила, а в глазах ее сверкали огоньки восхищения. Для того чтобы не заметить очевидного, надо быть либо убитым горем, как Тайви и Хансер, либо таким толстокожим бывшим друидом, как наш Орсо. Уж я бы сразу все понял: Хансер был ее кумиром. Подражание в одежде, оружии, да и эксцентричная попытка убить. Я уже молчу о том, как быстро она пошла на клятву, которую не каждый плутонец примет. Пошла, чтобы быть рядом с Хансером. И то, как яростно она сражалась за него против Воинства Небесного. Для этого одной клятвы мало.