Темная сторона луны
Шрифт:
– Почему?
– Камилла, школа «Джоэль Пуансет» меньше чем в пяти минутах ходьбы отсюда по Форт-Джонсон-роуд. Шутник – который вовсе не шутник, как считает доктор Фелл, – говорит, что в комнате 26 находится нечто, что расколет дело. Я собираюсь пойти туда и выяснить это.
– Сейчас?
– Конечно, когда же еще?
– Алан, мне не надо напоминать тебе, что происходит. Разве не опасно идти туда?
– Тут ничего не поделаешь. Эти люди – убийца, шутник, кто тебе еще нравится – запугали нас так, что мы уже больше не можем бояться. Да, моя дорогая. Не хочешь ли
– Ой, а можно? Я… я на самом деле ничего не боюсь, пока я с тобой.
– Тогда давай собираться. Подожди! Хочешь переодеться?
– Я бы не стала, если ты не хочешь. – Камилла оглядела свое розовое платье. – Вот только туфли на шпильках, и все. Если можно надеть туфли без каблуков и брюки, обещаю, это займет не больше пяти минут. И помнишь маленький электрический фонарик, который был у Мэдж в кабинете вчера ночью? Капитан Эшкрофт отнес его к ней в спальню, но я взяла его себе. Я его принесу, хорошо? Пять минут! – сказала Камилла и унеслась стрелой.
Несмотря на его намерение покурить, она собралась быстрее, чем обещала. Камилла, должно быть, молниеносно сбросила с себя одежду и надела другую. Алан успел выкурить меньше половины сигареты, когда она появилась снова, гибкая, в темных брюках и в том же бронзовом свитере, в котором была днем.
Когда они вышли из дома, под неверной луной и мчащимися тучами по парку метались дикие тени. Алан тут же включил фонарик. Он направился к главным воротам, но Камилла дотронулась до его руки.
– Нет необходимости идти этим путем, – заметила она, показывая на юг. Там есть боковые ворота, которые выведут нас к большой дороге. Если уж ты должен это сделать…
В сотне ярдов на юг, пройдя по промокшей от росы траве, мимо цветочных клумб, окруженные тонким писком москитов, они нашли в кирпичной стене другие ворота. За ними нестриженая трава мягко скатывалась к занавесу из дубов, охранявших эту сторону Форт-Джонсон-роуд. Алан заколебался, открывая ворота:
– В знаменитую воскресную ночь второго мая, когда Мэдж встречалась с каким-то неизвестным мужчиной, он, скорее всего, ушел именно этим путем.
– Да, надо думать. Это важно?
– Камилла, в этом клубке проблем все важно. Вверх по дороге, потом повернем направо.
Они двинулись на запад по Форт-Джонсон-роуд, Камилла шла рядом с ним, и Алан время от времени включал фонарик, когда переплетенные ветки деревьев над их головами становились такими густыми, что совсем не пропускали лунного света.
– Ну вот, – сказал он, – что касается неизвестного нам Н. С., который давал нам столько указаний…
– Новый комплект указаний каждый раз, как только мы отвернемся! А этого не может быть!
– Чего не может быть?
– Н. С.,– прошептала Камилла, – похоже, знает объяснение всего дела. Откуда Н. С. вообще может это знать?
– Возможно, это просто подозрения. Или информация, с которой он или она не может выступить в открытую.
– А в какую игру играет капитан Эшкрофт? Какое телефонное сообщение он получил из своего офиса, почему он выглядел так странно и сказал, что не будет допрашивать Мэдж до завтрашнего дня?
– Все снова
Справа позади них оставались земли Мэйнард-Холла. Слева ряд высоких дубов теперь исчез, и показалось открытое пространство размером в несколько акров. Сначала они увидели высокий проволочный забор, за которым виднелись деревья, кустарники, крыши оранжерей и коттеджа, где была цветочная ферма.
Позади фермы их глаза разглядели выцветший оранжево-желтый кирпич и поблескивающие длинные окна – два этажа школы «Джоэль Пуансет». В этом неверном свете едва можно было разглядеть название, вырезанное на фасаде, и дату «1920».
Они прошли мимо здания, ступая очень тихо и держась в тени, на северной стороне дороги. На западе от школы, отделенное от ее территории рядом деревьев, находилось заведение, которое Алан раньше не замечал. Покрашенный коричневой краской деревянный забор окружал территорию и скрывал ее от взглядов.
– Я могу сказать тебе, что это, – прошептала Камилла. – Вывеска гласит: «Р. Гэйддон. Торговля». Вчера мы проезжали мимо, и ворота были широко распахнуты. Это самая настоящая свалка металлолома!
– Тогда, по крайней мере, в это время здесь никого не должно быть. Посмотри на середину этой части школьного здания. Несколько ступенек ведут к полуподвальной двери, должно быть, к той самой, которая нам нужна. Пошли туда.
Камилла взяла его за руку. Они не шумели, пока шли к двери, двигаясь по диагонали, по голой земле, трава на которой была вытоптана несколькими поколениями школьников. Но тени, в которых что-то или кто-то мог скрываться, становились чернее и плотнее под освещенными луной окнами. Они все еще были в нескольких ярдах от трехгранного каменного углубления, похожего на очень плоский колодец, в котором широкие, крутые ступени спускались к двери, как Камилла вдруг тихо прошептала:
– Алан, а кто такой был Джоэль Пуансет?
– Чарлстонский дипломат, первый американский посол в Мексике в восемьсот двадцатых, а потом министр обороны при Ван Бьюрене. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что мне это не нравится. Не думаю, что мы здесь одни. У меня такое чувство, что кто-то рядом, может быть, следит за нами.
– У меня такое же чувство. Но это только воображение. Здесь нет ни души на расстоянии…
Чей-то голос расколол ночь напополам.
– А ну стоять! – проревел он. – Кто ты есть такой? Вот обрез, если ты не стоять и я смотреть, кто ты…
Сердце Алана ушло в пятки. Он видел неясную фигуру, которая, казалось, материализовалась из стены. Только сейчас он осознал, что голос обращается вовсе не к ним. Он обращался к двум крупным мужчинам, стоявшим на ступенях внизу у двери. В правой руке менее крупный держал нечто, выглядевшее как огромный электрический фонарь. Раздался щелчок – свет засиял на золотом щите, зажатом в ладони его левой руки.
– Полиция! – заорал в ответ капитан Эшкрофт. – А вы кто такой?
Первый голос, в мгновение лишившись ярости, зазвучал уже обеспокоенно: