Темная сторона медали
Шрифт:
Пока маг падал, я выхватил из ножен Призрак Ночи, свой фамильный меч, с лезвием черным, как сама Тьма, и острым, как коса смерти.
Вторым я зарубил гнома, который только поднимал свой молоток. Не потому, что гном был очень опасен, хотя гномы и хорошие бойцы. Разве что слишком медлительные. Просто он сидел ближе всех.
Гном и маг своей смертью сумели выиграть время для героя, и, когда я сделал следующий шаг, Джеральд уже стоял на ногах, сжимая в руке орудие моей погибели. Пятый меч скрестился с Призраком Ночи,
Он умел размахивать мечом, а этого умения недостаточно. Он мог бы выиграть три поединка из четырех, имея дело с обычным противником.
Но в последнее время я выигрывал десять из десяти.
На третьем выпаде я отрубил герою кисть. Джеральд вскрикнул, побледнел, как экран в кинотеатре перед просмотром фильма, а меч звякнул, падая на землю.
Я отбил выпад герцога, позволил принцессе воткнуть кинжал мне в бедро, а потом резко толкнул ее в плечо и она отлетела в сторону. Я вытащил кинжал из своего тела повертел в руках и отбросил в сторону.
– Вы знаете, – сказал я, – оба мои предложения все еще в силе.
Герцог точно оценивал свои шансы, и в его глазах я прочитал готовность согласиться, но принцесса не оставила ему выбора. Она упала на одно колено, склоняясь над мечом, и ее пальцы уже вынимали клинок из отрубленной руки героя. В рейтинге глупости этот поступок занял бы высшую строчку.
Герцог не желал осрамиться перед дамой. Ведомый более галантностью, нежели чувством долга, и понимая обреченность своей атаки, он бросился на меня, пытаясь подарить деве-воительнице хоть чуть-чуть времени для атаки.
Я убил его быстро и милосердно, пронзив сердце. И едва я успел вытащить меч из трупа, как мне сразу же пришлось отбивать бешеные удары принцессы. Увы и ах, в ее атаке было больше желания, решимости и отваги, нежели элементарного умения убивать.
– Этот меч слишком тяжел для вас, мадемуазель, – сообщил я. – Вас подведет инерция.
Ответом мне был звон оружия.
Скучный они народ, принцессы, даже поговорить по-человечески не могут.
Наверное, я мог бы остановить ее, не убивая. Но понимал, что это бессмысленно. Ею уже овладело боевое безумие, и она бы все равно не отступила. Лишенная меча, она бы царапалась, лишенная рук, пыталась бы перегрызть мне горло, лишенная зубов, попыталась бы заколоть меня острыми каблуками своих сапог.
Избавить ее от безумия могла только смерть. И я подарил ее принцессе.
Так Джеральд остался один.
Мы стояли друг против друга, Призрак Ночи покоился в моих ножнах, а в руке я сжимал Пятый меч.
Лишенный номерного клинка, руки и дружины, герой смотрел прямо на меня, и в его глазах жила смерть. Но эта смерть была не моей. Не в этот раз и не от его руки.
Правая рука Джеральда висела вдоль тела как плеть, а левой он пытался достать прикрепленный к поясу кинжал.
Я покачал головой.
–
Он молчал. Наверное, считал, что разговаривать со мной – ниже его достоинства.
– Я уже получил желаемое, – сказал я. – И ты ничего не сможешь изменить. Мне не нужны были их жизни, и твоя жизнь тоже не нужна. Уходи.
Он молчал.
– Я не сражаюсь с калеками, – сказал я. – Но жизнь твоя не кончилась. Без руки ты уже никогда не сможешь быть воином, и имя твое покроется позором, но ты сумеешь это пережить. Возьми себе другое имя и проживи другую жизнь. Конечно, это не так много по сравнению с тем, что ты сам для себя хотел, но это гораздо больше, чем есть у твоих друзей. Уходи.
Он молчал.
Я повернулся к нему спиной и пошел в сторону леса. Даже если он попытается на меня напасть, пусть его. Своим кинжалом, в котором не было ни капли магии, он не сможет меня даже поцарапать.
На четвертом шаге я услышал сзади сдавленный хрип, и любопытство заставило меня обернуться.
Джеральд стоял на коленях. Кинжал он воткнул себе в горло.
Я встретился глазами с его стеклянным взглядом и посмотрел, как он падает ничком и замирает в этой позе навсегда.
Странный они народ, герои. Совершенно неприспособленный к реальной жизни. Одно слово, вымирающий вид.
Граф с Палычем устроили мне тихую, корректную и тщательно продуманную выволочку. Когда я вышел из портала с Пятым мечом в руках, они сидели на террасе, пили вино и демонстративно не смотрели в мою сторону.
Я развел руками.
Палыч разлил вино по двум бокалам. Третий хоть и стоял в некотором отдалении, но остался пустым.
– Ну извините, – покаялся я. – Так уж получилось. Но ведь получилось же!
– Будем, – сказал Палыч.
– В вечности, – добавил граф.
Они сдвинули бокалы и выпили.
– Между прочим, могли бы выпить, не чокаясь, – сказал я. – За упокой Хранителя и героя.
– Думаю, могли бы и за твой упокой выпить, – сказал Палыч. – Что за идиотизм, Костя, идти в одиночку против пятерых?
Граф был вежливее.
– Вы слишком рисковали, милорд.
– Я не понял, – сказал я. – А кто мне вообще сосватал сию работенку?
– Рок.
– Вот к нему и отправьте свои претензии, граф, – сказал я.
– Вы могли послать меня, – сказал граф. – Или отряд орков. Или Киндаро.
– Мне казалось, что есть дела, которые я должен улаживать сам.
– Вы слишком рисковали, милорд, – повторил он. – Сейчас, в преддверии войны, вы не можете себе этого позволить.
– Пацан уже взрослый, – сказал Палыч. – Если он хочет свернуть себе шею – флаг ему в руки. И Хранителей навстречу.
– Эти мечи, – я потряс Пятым, – ковались против меня. И Хранители – это только моя проблема.