Темная сторона Петербурга
Шрифт:
Мне отмщение, и аз воздам!
Он сказал это громко, воздев руки к низкому своду, и со всех концов ему откликнулось эхо.
Собрание было распущено.
Все потянулись к выходу.
Одного из братьев Магистр задержал.
— Вы человек надежный. Найдите способ этого убрать.
Удерживая надежного человека за локоть, он едва заметно подмигнул ему, указав глазами на лысоватого коротышку, который так нервно возражал против убийства. И добавил:
— Возьмите в дело новичка. Будет ему крещение. В крайнем же случае — не стесняйтесь: им можно пожертвовать.
Старик взглянул в глаза своему
Колька Фомин не воспринял всерьез россказни местных. Но подумал, что, наверное, стоит и правда потусовать в этом странном месте. Если весь пипловый народ Питера обретается здесь — может, и Марина придет?
Торопиться, с тех пор как он забросил ПТУ в родном Муроме, ему было некуда. Размышляя о своих делах, он устроился возле теплой батареи, привалился спиной к стене, закинул вверх голову и неприметно для самого себя задремал.
Во сне продрог. Но проснулся внезапно от того, что запищали электронные часы на руке.
Взъерошенный заспанный Муром подскочил, ударился локтем о батарею, взглянул на циферблат: часы показывали 12 a. m.
Муром удивился — ему помнилось, что таймер он не выставлял. Нажав кнопку, отключил противное пищание электроники.
С трудом вспомнив, где находится, огляделся вокруг. Только что ему снился дом и школьный приятель, утонувший два года назад по пьяни в деревенском пруду.
Руки и ноги Мурома затекли, занемели. Он встал, походил, разминаясь у лестницы. Всего две лампочки этажом выше светились в сумраке подъезда. Никого из тусовки на месте не было. Ни единой души.
И вдруг…
— Эй, новичок! — услышал он сверху чей-то шепот.
Звук доносился со второго этажа. Муром подошел к перилам и, задрав голову, глянул наверх. Кто-то стоял на верхней площадке и маячил рукой, подзывая его.
— Иди сюда. Поднимайся!
Лицо и фигуру зовущего скрывала тень.
Муром занес ногу над ступенькой, шагнул раз, другой…
— Поднимайся тихо! Никто не должен знать, что мы здесь.
Муром опять глянул вверх: ему почудилось, что какой-то старик в черном длинном плаще до пят улыбается сверху.
Муром поднялся на второй этаж, но черный старик взобрался выше и продолжал звать его сверху.
— Давай! Иди сюда, здесь Центр Мироздания.
Муром побежал вверх, но лестница как будто убегала от него: она не кончалась, она двигалась и кружилась, и у бегущего Мурома перед глазами все поплыло.
Тогда он остановился и, подняв голову, закрыл их.
А когда открыл — вверху раскрылся купол ротонды, купол шестиколонного храма неизвестных богов треснул, обрушив на голову несчастного Мурома все звездное небо.
— Теперь ты — Центр Мироздания, — услышал Муром. Что-то легонько ткнуло его в лоб, и он повалился вниз.
Вместе с ним, вспыхивая, шипя и плюясь огнем, падали и гасли звезды.
Под утро явился Крот. По доброте душевной он притащил для новичка пару бутербродов, пачку «Явы» и бутылку газировки, но Муром исчез.
У батареи валялся пустой шприц и кем-то выпотрошенный его ксивник.
Остались надписи черным фломастером на стене: «Муром + Марина = Питер 1992» и еще: «Я
А потом и надписи закрасили.
ПОД ЗЕМЛЕЙ
Летний сад
Точкой входа был провал грунта неподалеку от Кофейного домика. Неприметная яма, от силы полметра в ширину, со всех сторон укрытая разросшимся кустарником. С дорожек ее совершенно не видно. И все же лезть решили после заката, когда вечерняя прохлада согнала со скамеек стариков, а парочки гуляющих уже потянулись к выходу.
Первым шел Лис. Быстро зыркнув по сторонам, он убедился, что рядом никого нет, накинул куртку, каску, нацепил «пецл» [24] и, поправив защиту на коленках, ужом ввинтился в нору.
24
«Пецл» — налобный фонарик французской фирмы «Petzl», изобретателей этого девайса, которая производит их больше 40 лет. Для поколения молодых «вертикальщиков» — альпинистов, диггеров, спелеологов начала XXI века — «пецл» стало практически нарицательным словом, означающим налобный фонарь вообще (прим. автора).
За ним пошла Белка.
Пробравшись сквозь густой кустарник, она приблизилась к лазу и опустилась на колени.
— Лис, как там? — тихо спросила она.
— Заходи — увидишь, — бодро донеслось из дыры в земле. Белка усмехнулась, надела каску и спустя мгновение исчезла. Клим заметил только, как мелькнули ярко-синие подошвы ее кроссовок.
Ну, теперь пора. Клим глубоко вдохнул и ломанулся через кусты к яме.
Он шел под землю в первый раз, и не то чтобы боялся, но напрягался, опасаясь чего-то налажать. Особенно на глазах у Белки. Она не любила новичков, считая их не только обузой, а источником прямой опасности. Тем более на новом маршруте.
Лис с огромным трудом уговорил ее взять с собой Клима. Он и сам согласился исключительно по старой дружбе — сколько лет за одной партой просидели в родной 280-й школе.
— Эй, братан! — донеслось из темноты. — Ты идешь, нет?
Клим глянул вниз: вчерашний вечерний дождь основательно промочил землю, и почва под ногами была сырая.
Только теперь он осознал, что вот прямо сейчас ему надо бухнуться на колени прямо в эту грязь. Представил, во что превратятся после этого «левайсы». Хитрый Лис неспроста нацепил наколенники и перчатки. Белка была в непромокаемом комбезе.
«Чайник», — с отвращением подумал Клим о себе.
— Ну, где ты там? — звал Лис.
Делать нечего… Как часто говорил Лис: «Назвался диггером — полезай в дерьмо!»
Клим шлепнулся на колени, опустился на четвереньки, обеими руками влез в липкую грязь, сунул голову в дыру и пополз вперед.
Его разобрал нервный смех. Нелепость происходящего действовала почище щекотки. Он полз, ничего не видя впереди себя, потому что от волнения забыл включить свой налобный фонарик.
Он месил грязь руками, под ним что-то хлюпало, холодное и склизкое, а он хохотал. До слез, до икоты.